Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

Н.И. Горихин, активный подпольный работник во Владивостоке в 1918—1922 гг.

Николай Иванович Горихин один из тех, кто пришел в партию в первые годы борьбы за Советскую власть.

Подпольный работник во Владивостоке с 1918 года, он был стойким большевиком, обладал незаурядной энергией и решительностью.

Используя свое знакомство среди разных слоев города, Горихин быстро сгруппировал актив. Этот актив не мешкая обратился к консульскому корпусу с меморандумом, в котором, указывая, что в городе усилились бесчинства и грабежи со стороны солдат белых, просил принять меры по наведению в городе порядка.

Представители городской общественности во главе с Горихиным прежде всего направились с этим меморандумом к старшине дипломатического корпуса, американскому консулу Колдуэллу.

— Американский консул принял нас без особого восторга, — вспоминает Н.И. Горихин, — он был не в духе.

— Что я могу сделать! — кричал он, не скрывая своего раздражения.

Но все же делегация добилась от него созыва консульского корпуса. Совещание было назначено на 22 октября на крейсере «Бруклин», стоявшем на рейде бухты Золотой Рог. На совещании присутствовали почти все консулы. Присутствовал и представитель общественности города Н.И. Горихин. Однако совещание показало, что консулы были больше всего обеспокоены не бесчинствами белых. Их занимал другой вопрос: как оградить иностранных резидентов и их семьи от якобы грозящих бесчинств солдат НРА. Консул поэтому решил встретиться с командармом Уборевичем.

Консулы и Горихин остались на крейсере до утра. Утром, 23 октября, был подан паровоз с одним классным вагоном, и консулы — американский, английский, китайский и японский — выехали на станцию Угольная. С ними выехал и Н.И. Горихин.

По прибытии на станцию Угольная, Горихин пошел в вагон Уборевича. Там его встретили сам Уборевич, Смирнов, член правительства И. Слинкин и уполномоченный Дальбюро ЦК РКП (б) К. Пшеницын.

Информировав о положении в городе, Н.И. Горихин сообщил о прибытии консулов. Уборевич распорядился приготовить прием консулов, в помещении станции. Первым он принял консула США и последним — японского. Каждого из них он заверил, что с занятием города войсками Народно-революционной армии полный порядок будет обеспечен.

— А вы, — добавил он, — оградите население от бесчинств белых.

Консулы вернулись в город, а Горихин вышел из вагона на станции Первая Речка и направился в Голубиную падь. И вот, когда он поднимался по косогору к Голубинке, ему встретились Анатолий Романский, Пушкарев и связной-комсомолец. Они передали Горихину записку. Она была от товарищей из тюрьмы, где говорилось: «Над нами нависла опасность белогвардейской расправы, а товарищи не принимают никаких мер».

— Хотя я хорошо понимал настроение товарищей, находящихся в тюрьме, — вспоминает Н. Горихин, — но было очень обидно читать в записке упрек в том, что мы не принимаем никаких мер.

— Пойдем освобождать заключенных, — сказал Пушкарев.

— С кем же мы пойдем? — спрашивает Горихин и смотрит на крепко скроенного, высокого ростом Пушкарева. Он не знал, какие можно предпринять меры для спасения товарищей, томившихся в городской тюрьме.

— Нас только четверо, — сказал Романский, — но не в количестве дело. Я хорошо знаю порядки тюрьмы, знаю и многих охранников, их настроение. Попытаемся!

— Тут меня осенила блестящая мысль использовать мой мандат уполномоченного правительства ДВР во Владивостоке, — рассказывает Н.И. Горихин, — и я говорю товарищам: «Согласен. Пойдемте в тюрьму».

Когда это смелое решение идти в тюрьму приняло конкретную форму, Романский предложил пригласить с собой помощника начальника участка милиции Первой Речки. Что и было сделано. Такая предусмотрительность была не лишней, и тюремная стража, видя помощника начальника милиции и Романского, беспрепятственно впустила их в тюрьму.

— Начальник тюрьмы Санцевич принял нас предупредительно, — вспоминает Н.И. Горихин. — Я представился: уполномоченный правительства ДВР Горихин, — и растянул перед ним на письменном столе шелковое полотнище — мой мандат уполномоченного правительства ДВР во Владивостоке.

— Чем могу служить? — спрашивает Санцевич растерянно.

— Предлагаю вам немедленно освободить из тюрьмы всех политических заключенных!

Это был самый опасный момент в решении смелого поступка горсточки людей. Но у них был такой расчет, неоднократно рассказывал Горихин, что администрация тюрьмы, безусловно, знает, где находится Народно-революционая армия, но она не знает быстро меняющейся обстановки — что же делается в городе в последнюю минуту? А тут рядом стоит уполномоченный правительства!

— В принципе я согласен с вами, — отвечает Санцевич, — но нужна санкция тюремного инспектора. Без этого освободить заключенных не могу. Таков порядок.

— Ну что ж, — говорит Горихин, — пошлем за инспектором Романского.

Романский ушел, а начальник тюрьмы, по просьбе Горихина, повел их к политическим заключенным. Тогда старост политических заключенных представляли товарищи Старков, Леушин, Коробовский, Цапурин, а пятого фамилии не знаю. Горихин сообщил заключенным, что они пришли освободить их. Он также успел им сказать так, чтоб не слышал Санцевич, — если у них с освобождением ничего не выйдет, то надо идти всем на верхний этаж тюрьмы и там организовать оборону.

Снова вернулись в кабинет Санцевича. Время тянулось невыносимо долго. Романский вернулся только через час. Он сообщил, что инспектора не нашел. Тогда Горихин, снова становясь в официальную позу, говорит Санцевичу:

— Ждать нельзя, а поскольку инспектора нет, освободите заключенных без его санкции. Ответственность беру на себя, а вам выдам расписку.

Санцевич сидел, долго молчал и, наконец, заговорил:

— Освободить не могу. Вы лучше отстраните меня!

— Ну что ж, — ответил Горихин, — пусть будет по-вашему... — и дал распоряжение заместителю начальника тюрьмы Тюрину принять тюрьму.

— Как же я буду содержать в тюрьме остающихся уголовников без денег? — говорит он.

Горихин дал ему имеющиеся у него деньги. Тюрин успокоился.

Но тут выступает помощник начальника милиции и заявляет:

— Отстраните и меня!

Н.И. Горихин отстранил и его. Когда таким образом, совсем неожиданно, были разрешены все вопросы и совершилась также смена тюремного начальства, Н.И. Горихин пошел к политическим заключенным и сказал им:

— Немедленно, возможно быстрее, но без шума и, поодиночке уходите из тюрьмы. Распыляйтесь по окраинам, как можно дальше от центра города. Городские товарищи должны помогать иногородним скрываться в безопасных квартирах.