Валерий Свешников - Свобода, овеянная ветром

Тогда из этого же зала можно было выйти в сад под открытым небом, и мы прошлись по его аллее.

Отец узнал у служительницы дорогу и провел меня в рыцарский зал. Он сделал его посещение тоже сюрпризом для меня. Кони, рыцари и доспехи произвели должное впечатление. Мы в этом зале задержались надолго.

Чтобы оторвать меня от рыцарей, мы прошли и посмотрели коллекцию холодного оружия. Я понял, что надо «качать» мышцы. Потому, что размеры и вес двуручного меча внушали уважение к их владельцам. Можно легко догадаться, что махать таким увесистым оружием способен только настоящий силач.

Некоторые экспонаты этих залов удивили своей формой и тонкостью работы. Особенно впечатлило холодное оружие, но оказалось, и огнестрельное тоже произведено с не меньшим искусством.

Воспоминаний об Эрмитаже хватило на несколько лет. И очень хотелось узнать, что же еще там выставлено.

Побывали мы и в Петродворце. Я тогда впервые ехал на электричке. Она поначалу показалась довольно комфортной, но называлась довольно странно – Ср-3. Но катила электричка бойко, свистела, правда, как-то визгливо, но доехали мы до места быстро – примерно за полчаса или чуть больше. То, что двери в вагоне были обычными, как в пассажирских вагонах, меня не удивило. Никто не знал еще об автоматических дверях.

Петродворец тогда прозывался по-русски, а не по-немецки – Петергоф. Сказывалась стойкая неприязнь к немецкому языку. Сам дворец еще лежал в руинах, но многие фонтаны уже работали.

Мы успели посмотреть некоторые из них, пока, наконец, не добрались до Монплезира. Там меня заинтриговали фонтаны-шутихи.

Я долго следил за тем, на какой камень надо нажимать ногой, чтобы вдруг брызнула вода. Долго бы я наблюдал, если б отец не намекнул мне, что, возможно, фонтан срабатывает по команде человека. И только тогда я увидел «виновника» чудесного действия шутихи.

После всего увиденного удивляло – зачем разрушать такое красивое создание рук человека.

При возвращении домой я собирался еще раз посмотреть следы войны, так поразившие меня прежде. Я собирался встать к окну с другой стороны поезда, чтобы увидеть то, что я не смог рассмотреть по дороге в Ленинград. И кое-что все-таки удалось увидеть, но быстро наступила ночь, тем и закончились мои наблюдения.

Уже утром мы ехали по земле, нетронутой войной, и я из-за отсутствия за окнами ее следов маялся бездельем. Поэтому решил узнать, что будет, если я подпрыгну и посмотрю, как за это время продвинется поезд. Это была моя первая попытка изучения закона относительности движения и покоя. Не знал я, конечно, тогда ни названия этого закона, ни того, что его давно открыл Галилей.

Мои эксперименты решительно прекратили пассажиры, которые почему-то хотели спать. И особенно мои прыжки раздражали желающих с утра пройти в туалет. Мне в тот раз пришлось отложить открытие уже давно открытого закона. Так бытовые проблемы погубили на корню научную мысль.

Впоследствии мы еще не раз ездили в поездах, и почти всегда люди оставались глухими к моим опытам. А как было бы здорово и весело подпрыгнуть всем пассажирам одновременно, тогда поезд от такого облегчения сразу бы побежал быстрее, но люди не захотели меня понять.

Так человечество тормозит прогресс – как потом оказалось, я был не прав, но не совсем. Но человечеству, действительно, наплевать на многие законы природы. А жаль, ему жилось бы интересней, а может, и безопасней.

Это было очень давно, когда почти всё необходимое обыватели делали своими руками. Правда, существовала еще одна проблема – настоящих умельцев и мастеров в своем деле было мало. Все объяснялось тем, что совсем недавно закончилась война.

Когда я учился в начальной школе, к нам в класс часто приходили практикантки из педучилища. Уроки наших учителей, возможно, считались хорошими и показательными, потому что за последними партами устанавливали ряд-другой стульев, на которых усаживалось помногу будущих учителей. Они что-то старательно записывали в своих тетрадках.

Можно сказать, мы были подопытными кроликами. Но мы должны бы быть благодарны судьбе, потому что нас все-таки чему-то научили. По-видимому, не случайно через десяток лет с лишком, когда я стал студентом университета, то встретил там еще двоих одноклассников.

Но все-таки речь пойдет о другом. О том, что к показательным урокам иногда требовались какие-то указки, метровые линейки и прочие нехитрые инструменты и пособия.

Их надо было сделать обязательно и, как всегда, в самый последний момент. Поэтому к отцу часто приходила моя учительница, она же и наша соседка, Зоя Николаевна, и просила его сделать к завтрашнему дню что-нибудь очередное, и совершенно необходимое.

У отца, естественно, возникала неотложная потребность что-то смастерить, и он переключался на поиски материала для поделок. Ведь даже указку из обычного полена не сделать.

Мне же приходилось учиться хотя бы на четверки, так как все мои провалы и проделки сразу становились известны родителям. Для этого Зое Николаевне не надо было даже к нам заходить.

Потому что по дороге домой она шла через наш двор, и в окно часто видела маму, готовящую что-нибудь на кухне, либо сидящую за машинкой у окна, где побольше света. Учительнице стоило остановиться и позвать: «Нина Ивановна!», и профилактическая беседа с родителями нерадивого ученика, считай, состоялась. Пять минут общения, а мне отдувайся целый вечер.

Примерно так же быстро и деловито происходило и ее общение с отцом. Зоя Николаевна просила его что-то изготовить для очередных показательных занятий.

Среди множества подобных просьб запомнилось обращение сделать маску лошадиной головы. К новогоднему празднику в зале педучилища будет проведен концерт силами нашей начальной школы. Для него ученики должны подготовить инсценировки литературных произведений. Намечался небольшой конкурс среди классов школы на лучшее их исполнение.

И вот тогда у меня появлялась возможность выступить в роли… лошади. Если же отец сделает к Новому году маску головы коня, то мне поручат играть ее переднюю часть. Роль ответственная, хотя и без слов. Но на всякий случай мне надо будет освоить ржание.

Отец взялся за производство головы непарнокопытного. Я, вернее, мои размеры послужили основой лошадиной шеи, так как, возможно, мне предстояло в этой маске покорять подмостки сцены.

Кстати, нам тогда выпала честь выступать на настоящей сцене, так как все наши праздники проходили в зале педучилища, а оно располагалось в особняке, где жил К. Н. Батюшков – наш земляк, русский поэт и воин.

Подготовка к празднику началась. Вечерами отец колдовал над маской, а мы, артисты, после уроков шли в педучилище, где готовили инсценировку стихотворения «Мужичок с ноготок». Постановщиками были студентки, поэтому они старались, ведь эта инсценировка будет для них основанием для зачета.