Игорь Гагин - Мне приснилось детство

– Случилось что-то?

– Да вот, Игорьку в задницу соломина залезла, не вытаскивается,– стараясь казаться серьёзным, поведал Славик.

– А-а-а, – многозначительно протянула сестрица, как будто в её жизненной практике это было рядовое явление. – Давай выдерну? – в её глазах плещется еле сдерживаемый смех.

Я покочевряжился для приличия и молча раздвинул ноги, полностью отдаваясь в её руки. Ухватившись за торчащий фрагмент соломины, Лидка несмело дергает. Я ору. Было такое ощущение, что моя попа сглотнула. Соломина не просто осталась на месте, она еще глубже ушла в тело. Только сейчас я отчетливо понял много раз слышанную от пацанов фразу «очко жим-жим». При резком испуге, оно натурально сжимается. Ситуация казалась безвыходной. Я уже начал представлять, как меня привозят в больницу и, для извлечения инородного тела, разрезают анус, и я потом долго-долго, а может быть и всегда, не могу сидеть, а только стоять и лежать на пузе.

Минут через пятнадцать моих страданий открывается дверь и заходит бабушка. Выслушав Славкино резюме, она начинает о чем-то рассказывать. Я постепенно отвлекаюсь от своей проблемы, потому что она повествовала про детство моего родителя. Какой-то похожий случай. Подходит ближе и вдруг говорит.

– Смотри, смотри! Кто это там едет?

Я отвлекаюсь на окно, пытаясь разглядеть, кто пылит по дороге. Режущая боль между ног, но перед моими глазами бабушкины пальцы, сжимающие соломину неимоверной длины. «И это всё было во мне? Ужас!»

– Ну, вот и всё! – улыбаясь, говорит она.

Попа потом довольно долго побаливала, особенно, когда присаживался в позе мыслителя на «толчке», но это такая ерунда. Я даже и подумать не мог, что Анастасия Сергеевна, в придачу к остальным своим заслугам, ещё и психотерапевт выдающийся!

Примерно через неделю после пережито приключения, уже под вечер, мы сидели на нашей веранде втроем: Славик, Мишка и я, разговаривая о разных разностях, в большей степени совершенно не интересных.

– А вы слышали, – вдруг вспомнил Мишка, – не так давно пацаны на Городище нашли ржавый-прержавый меч.

– Иди ты! – не поверил Славка

– Честно, ребята рассказывали.

– И куда они этот меч дели? – спрашиваю.

– Говорят, отвезли в Рязань и отдали в краеведческий музей.

– А что, а может, и мы покопаем? – загорелся Славчик. – Может, что ценное найдем!

Собрались стремительно. Взяли в сарае две лопаты и направились в сторону Городища. Дошли быстро. Показал братьям березу, с которой так неудачно прыгал два года назад. Вся площадь между оврагами и до вала была изрыта.

– Ничего себе, перелопатили, – присвистнул Мишка.

– Так, надо учесть, что здесь еще и дохлую скотину закапывают, – сказал я с видом знатока. – Копать надо перед валом.

– Почему?

– Нападали на древний город стой стороны, и главный бой был именно там. Да и коров там, скорее всего, не закапывали.

Выбрали место прямо перед пригорком, где, по нашим понятиям, должна была находиться главная цитадель. Копали долго, часто отдыхая, и так же часто меняя друг друга. Начало смеркаться.

– Может, завтра продолжим? – предложил Мишка.

– Нет уж! – тяжело дыша, промолвил я. – Придет кто, а тут уже почти готово. Покопает чуть-чуть, найдет что-нибудь и всё, откопались!

Мы со Славкой продолжали рыть с остервенением. Ничего не попадалось, кроме корешков. Вдруг под лопатой что-то хрустнуло.

– Тихо! – выпалил я, наклоняясь и осторожно поднимая только что раздробленную желтую кость. Она была откровенно старой. Начали осторожно ковырять дальше. Минут через пять у края выкопанной ямы лежала маленькая кучка костей, совершенно непонятно, какому существу ранее принадлежавших, но точно не корове или овце.

– Это кости защитника крепости! – многозначительно изрек Мишка, и добавил. – Наверное.

В анатомии мы все трое совершенно не разбирались, но почему-то дружно решили, что эти кости принадлежали человеку. Мы завернули их в тряпку и поспешили домой через сгустившуюся темноту.

– Завтра вернемся и продолжим, – сказать я. – Там наверняка какие-нибудь предметы лежат. Может наконечник стрелы, или нож, или еще что-нибудь ценное.

– Да, непременно. – Славка трясся от возбуждения. – А может там клад! Да, кстати, я слышал, что если косточку человека положить под подушку, ночью обязательно присниться тот, кому она принадлежала.

– Не может быть! – не поверил Мишка.

– Давай проверим.

– Давай! Кому кладем кости?

Бросили жребий. Выпало, естественно, на меня.

Поужинали и тихо пошли спать. Бабуля даже удивилась.

– Чего это с вами? Набедокурили, что ли?

– Не, бабуль, просто устали, а завтра рано вставать, пойдем клад искать.

– А-а-а! Ну-ну, кладоискатели.

Ночью мне снился кошмар. Мы с братьями пошли к свинарнику, а там из-за вольера вырвался огромный хряк. Он нёсся за мной, а я, с трудом передвигая не поднимающиеся ноги, стараюсь бежать. Вот уже дышит жаром в спину, и сейчас вцепится в задницу своими клыками. Просыпаюсь весь мокрый.

– Ты чего стонешь? – спрашивает Славка

– Да так, фигня всякая снится.

Лежу, слушаю ходики, всматриваясь в темноту. Потихоньку засыпаю. Снится Привет. Бегу к нему навстречу, радостно взываю. Он смотрит на меня грустными глазами, и вдруг вижу, что это не Привет, а тот же огромный хряк. Он рванул мне навстречу. Пробую бежать, падаю, пытаюсь встать, а он уже надо мной. Яростно хрюкает и вдруг ласково говорит: «Игорё-ё-ёк!»

Открываю глаза. Славка лежит рядом, подперев голову рукой, и смотрит на меня.

– Ну, снился? – спрашивает нетерпеливо.

– Кто снился? – совершенно зачумленный со сна не понимаю я.

– Ну, как кто? Он!

– Кто он-то, Господи?!

– Да этот, мужик, который крепость защищал.

– Нет, не снился.

– А кто снился?

– Да фигня всякая! Но всё больше огромная свинья.

Славик заметно расстроился. Позже, когда сели завтракать, бабуля стала собирать нашу постель. Подняв мою подушку, удивленно спрашивает:

– Это кто же догадался под подушку поросячьи косточки положить?

Мы со Славкой вытаращились друг на друга, Мишка громко расхохотался.

– А ведь сработало! – воскликнул брат.

Я кивнул, совершенно сбитый с толку. Неужели мне действительно снился тот самый хряк, косточки которого мы положили под мою подушку? Мистика какая-то!

Больше мы кладоискательством не занимались.

Расставались в конце лета, обещаясь друг другу на будущий год собраться. Но, как позже выяснилось, разъехались довольно надолго. Так получилось, что следующий мой приезд в деревню вышел только через четыре года. А что такое четыре года для мальчишек? Целая жизнь. Расстаются пацаны, а встречаются юноши, из-за пробивающихся усов и изменившихся комплекций с трудом узнающие друг друга. Да и интересы у них к этому времени разительно меняются.