Галина Синекура - Честь имею… Или все-таки поимели меня?!
- Название:Честь имею… Или все-таки поимели меня?!
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-04-167147-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Галина Синекура - Честь имею… Или все-таки поимели меня?! краткое содержание
«Служить бы рад, прислуживаться тошно…» − верно подметил Грибоедов. Велик риск из слуги закона стать прислугой начальства. Но мы все равно надеялись, что именно нам обязательно повезет чашу сию миновать.
Комментарий Редакции: Дерзкий стиль, ироничный взгляд на жизнь, истории, которые всегда остаются за кадром для простого человека, столкнувшего с полицией – все это вы найдете на страницах романа "Честь имею", написанного в популярном сейчас жанре автофикшн!
Честь имею… Или все-таки поимели меня?! - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Из путешествия по чужому прошлому меня возвращает крик:
– Галя, быстро иди сюда! Что ты за полдня сделала полезного?
Кстати, я не слышала, чтобы подобные вопросы задавались еще кому-то. Только мне. Ну, да ладно. Бабуля со своими коллегами еще более жуткие времена пережила. И я тоже обязательно переживу, выживу и пойму, почему моя жизнь складывается вот таким образом.
– Почти закончила писать очерк, через минут сорок будет готов полностью, еще чуть деталями надо насытить и вычитать. Фотографии послевоенных лет бабулина дочка мне прислала, – последовательно докладываю я обстановку. Глаза, в упор наблюдающие за мной, пока что голубого цвета. – Кстати, бабушка с трудом передвигается, ее дочка говорит, что к нам они не приедут, это точно. К себе в гости ждут.
Глаза становятся зелеными. Меня охватывает ужас. Что не так я сделала? За те короткие мгновения перед тем, как на меня снова начнут истошно орать, я успеваю ощутить горечь от катастрофического предположения. А вдруг, я полностью профнепригодна и напрасно все эти годы мечтала о службе, демоны меня, что ли запутали? В такой тотальной несуразности уже и в демонов поверишь. У меня совершенно ничего хорошего не получается. Может, во мне чего-то важного не хватает, потому именно со мной так непотребно обращаются? Я второй месяц здесь, а результат при этом самый отвратительный. Из остроумной мечтательницы я превратилась в запуганную моль, которая подпрыгивает и бежит стремглав на звуки голоса. Каждое утро, когда я сюда еду в автобусе, не могу не содрогаться от предположений о том, какое очередное испытание меня ждет в сером здании.
– Скажи мне, пожалуйста, такую вещь, – не угадала я. Нет, она не кричит, а шипит тяжелым, раздавливающим голосом. – Кто тебе давал указание спрашивать о том, приедет она к нам или нет?
Это какая-то полнейшая белеберда! Это вообще возможно в 21-м веке, в стране развивающейся демократии, между потомками народа, из века в век побеждавшего всех врагов? Разве я причинила вред нашему общему делу? Я выяснила важную информацию, благодаря которой мероприятие не сорвется.
– Я не спрашивала специально, ее дочь сама мне сказала об этом, – это просто какой-то страшный и стремный сон, так не бывает в реальном мире! За что, за какую оплошность она сейчас так мастерски заставляет меня чувствовать себя никчемным ничтожеством?
– Я еще раз спрашиваю: кто тебе давал такое указание? – эта фраза летит в меня, как удар хлыста по лицу. У меня горят щеки. За всю свою вполне взрослую жизнь я не испытывала таких крайних волнений, чтобы понять смысл книжного выражения «у нее загорелись щеки». А сейчас вполне понимаю.
– Никто, – тихо говорю я.
– А теперь иди и пиши очерк. И не надо лезть туда, куда не просят.
Я иду и пишу. Нет, пытаюсь писать. Выжимаю из себя импульс, который заставляет рождать мысль, чтобы я перенесла ее на вордовскую страницу. Меня трясет от неясных и неприятных чувств. Что происходит?
– Галя, зайди ко мне.
Повелевающий моим жалким организмом голос отрывает меня от мысленных ощупываний извечных вопросов «зачем» да «почему». Слава богу, что успела дописать, вычитать и распечатать текст. Начальница будто в магическом шаре узрела все, что со мной происходило и без уточнений того, закончила ли я, просто скомандовала:
– Дай мне текст.
«Доработка» очерка происходит по той же схеме, которую я описывала ранее. Унизительные риторические вопросы, указывающие на мою профнепригодность, перестановка слов, слишком громкий тон. У меня ощущение, что я сплю. Это нормально, что человека так юзают, как сантехнический ершик, зная, какую он получает зарплату? Я сюда пришла служить высоким идеям, а мне дают понять, что таким здесь не место. Мне остановиться и уйти? И что я буду отвечать на подколки знакомых о том, почему так ненадолго меня хватило?
Может, спросить у начальницы напрямую, чего она хочет от меня добиться такими методами? Нет, не спрошу. Я слишком ее боюсь. Боюсь, что она действительно велит мне пойти прочь. И что тогда мне делать? Шла к мечте, добрый дядя генерал пожалел и помог, чуть в сени запустил, чтоб босая на улице не мерзла. А злая тетя полковник выгнала обратно. Это итог всех моих усилий? Мне, ко всему прочему, двадцать семь лет. На службу в полицию принимают до тридцати пяти. Если я уйду, убегу от трудностей, позволю себя выгнать, второго шанса у меня, скорее всего, уже не будет. Значит, стоит терпеть дальше?
– В какой день и в какое время бабушка и ее родственники готовы встречать нашу делегацию? – вопрос начальницы настолько неожиданный, что я даже вздрогнула.
– Разрешите уточнить у них, тогда доложу, – тихо отвечаю я. Вместо того, что спросить у нее: «Уважаемая, если вы все-таки поняли, насколько ценно то, что благодаря мне стало известно, что бабуля бы не явилась к нафуфыренной публике, может, надо извиниться за свою грубость?».
В другом месте я бы именно так и поступила. Потому что в других местах меня не удивляли никакие проявления человеческой низости. Если где-то происходили хамские выпады или прочая несправедливость в мою сторону, я давала адекватный отпор. А здесь я просто не ждала ничего подобного. И каждый раз, когда это происходит, у меня ощущение, что я сплю, и мне надо просто дождаться рассвета, чтоб петух закукарекал и прогнал нечистую силу.
К слову, по начальнице было видно, что она нисколько не раскаивается и не сомневается в своей правоте. Наверное, у нее было ощущение, что, наоборот, мало чертей она мне всыпала за то, что я полезла туда, куда она не велела мне вмешиваться. Поэтому она продолжила свою стратегию…
Как раз в те дни в городе случился аномальный снегопад. Улицы, дороги, дворы, все было заковано в сплошной белый плен. Коммунальщики, естественно, тоже были в ужасе и не сразу, а где-то через почти неделю поняли, каким способом они смогут хоть чуток расчистить хотя бы основные улицы. В магазинах резко пропал хлеб, опустели полки с другими товарами первой необходимости, обрушился настоящий коллапс.
Тогда я снимала квартиру в районе города, из которого даже при благоприятных обстоятельствах очень сложно добраться до центра, и обратно тоже. А с такими снежными завалами у меня было два пути – либо пешком, либо на электричке с вокзала до станции, от которой мне топать до дома по сугробам около получаса. А полностью пешком – почти три часа, под морозным ветром, почти по пояс в снегу.
Так вот, моя начальница прекрасно знала обо всем, что описано в предыдущем абзаце. Знала, что последняя электричка отправляется с вокзала около девяти вечера. Каждый день я получала такое количество заданий, что могла выйти из серого здания лишь в начале одиннадцати вечера. Пока шла все долгие три часа, я, естественно, лила слезы от мыслей о моей незавидной судьбе. Они замерзали на моих щеках плотным ледяным панцирем. Периодически я отковыривала его, но очень скоро намерзал новый.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: