Галина Синекура - Честь имею… Или все-таки поимели меня?!

Начальница объявила, что информационная обстановка в регионе требует того, чтобы был введен режим круглосуточных дежурств. Специально для этого тыл выдал нам кнопочный телефон, который дежурный должен был носить с собой, спать с ним, есть, если удастся. Этот маленький и вечно звонящий предмет, который быстро получил прозвище «черная тварь», жил с дежурным неделю, а потом передавался следующему.

Недельное дежурство? Гениальная тема. Над отделом новостей во всем сером здании смеялись все, кто умеет смеяться. Такой формат несения службы абсурден с правовой точки зрения даже для любого оперативного подразделения. Ночные и сверхурочные переработки оплачиваются согласно приказу, который утверждает дежурства. Но никакие юристы не согласуют приказ, в котором сотрудники дежурят целую неделю подряд. Дежурство обычно осуществляется в течение суток, после чего трое суток человек отдыхает. Тут еще надо учитывать, что отдел новостей – это подразделение внутренней службы. Ее сотрудники в принципе не могут привлекаться на дежурства. А на недельные – так тем более. Но это происходило в реальности. Все об этом знали, понимали незаконность операции, но не вмешивались.

То есть, получая «черную тварь» утром понедельника, выпускаешь ее из рук только утром следующего понедельника. Забираешь телефон домой после работы, кладешь около себя в кровати, чтобы во сне не пропустить звонок. Позвонить может, на самом деле, просто кто угодно, и по любой причине. Мне как-то в сонный предрассветный час звонил пьяный журналист известного издания и просил меня приехать к нему, потому что «совсем один и хочется тепла». На мой вопрос, почему он решил набрать номер именно дежурного отдела новостей полиции, он откровенно ответил, что звонил много куда, обычным людям и в организации, но ответила только я.

Если касаемо службы, то звонит обычно дежурная часть, которая докладывает о серьезных происшествиях, и журналисты, если они параллельно с первой узнали о случившемся. Как? Думаю, здесь все-таки обошлось без магического шара. Им кто-то продал информацию. Но опять же, еще одна неуловимая блоха нашей системы, этих продажных шкур выявляют крайне редко. Видимо, некогда этим заниматься компетентным подразделениям. И получается, что после утечки информации потом приходится подпрыгивать огромному количеству других людей. Схема такая: грязный носок развесили в Интернете, он быстро оказался везде. Это заметили в столице, скандалят с нами: почему допустили, как так? Местное руководство тоже злится: что ж такое, хлынул поток, закройте кто-нибудь кран. Начальница нервничает и передает свое волнение тому, кто попадется под руку. Даже если изначально под ее рукой не я, меня она потом тоже обязательно за что-нибудь стеганет хлыстом.

Итак, хотя, повторюсь, моя зарплата была в три, а то и четыре раза ниже, чем у офицеров, я тоже дежурила.

– Держи. Следующую неделю на страже информационной безопасности региона – ты.

Начальница протянула мне «черную тварь» и при этом ее глаза уже были зелеными.

– Или ты боишься?

– Никак нет, не боюсь, – наглейшим образом наврала я, уже осознав, что именно это стало теперь моей профессией – искусно врать.

То есть мой изначальный план по поводу того, чтобы зарабатывать деньги на жизнь уроками провалился. Благодаря дежурствам у меня не было выходных, а после работы не было свободного времени. Отложенные сбережения быстро закончились, и домой я ежедневно ходила пешком, потому что у меня не было возможности оплачивать езду в транспорте дважды в день. Сейчас расскажу в более красочных деталях, что из себя представляли дежурства в отделе новостей.

Ранним утром изучается сводка, из нее нужно выбрать самые интересные и значительные преступления, не просто совершенные негодяями, а именно раскрытые непобедимыми полицейскими. Потому что для отдела новостей важнее не само зло, а то, насколько эффективно с ним сражаются сотрудники правопорядка. Нужно быстренько писать новости, не менее десяти, чтобы выкладывать их на сайт серого здания каждый час, и рассылать журналистам. Новости согласовываются со следователями, в чьих производствах находятся уголовные дела. Пока пишешь, узнаешь детали и согласовываешь, надо умудряться отвечать на вопросы журналистов, которые звонят на два телефона.

Иногда телефоны верещат хором – стационарный и «черная тварь». Кроме этого, надо постоянно мониторить все соцсети, новостные порталы, блоги, все сокровищницы Интернета, потому что где-нибудь может оказаться чернуха про полицию. Обнаружив такой клад, нужно выяснить, правду пишут или нет, проштрафились сотрудники или на них клевещут, затем доложить начальнице, и после следует «подверстаться» – уговорить журналиста добавить наш комментарий. Если в грязной заметке не будет нашего комментария, это обязательно увидит дежурный в столице и будет звонить нам, яростно выпрыгивая из трубки, после чего искрящая высоковольтная цепь замкнется, как вы понимаете, именно на мне.

Все это напоминает какой-то адский квест. Здесь, в объективном итоге, слишком мало пользы для закона и народа. Это игра в крепостное право с ничего не стоящей жизнью человека, который готов все терпеть во имя своих странных мечтаний (я про себя). Веселятся лишь журналисты и моя начальница, наблюдающие, как я (да и другие дежурные тоже, когда наступает их черед) жарюсь на костре, потому что сейчас моя очередь быть жертвой.

В этих условиях невозможно написать такой материал, который взволнует души и убедит всех и каждого в том же, во что верю я сама. Мы пишем короткие и сухие пресс-релизы. Это первая беда. Вторая – журналистам интересно то, где полицейские провалились, а не на славу потрудились. Если кого-то поймали на получении взятки, или полицейский как-то иначе нарушил закон, да просто случайно опростоволосился – вот эту тему будут крутить и мусолить в топе всех поисковых систем и информагентств. Могу прямо сейчас предъявить живопись одного такого сенсационного сюжета, который попал не только во все региональные СМИ, но и федеральные.

Много лет назад один ростовский молодой милиционер веселился на свадьбе своих друзей. Праздник был тематическим, все приглашенные нарядились в необычные костюмы, на потеху публике. Герой нашей истории по какой-то своей личной причине выбрал образ розового поросенка. Сейчас, по прошествии десяти с лишним лет, он занимает довольно высокий пост. Кто-то из его недоброжелателей, видимо, продал фотографии с той свадьбы. И журналисты, эта специфическая четвертая власть, с жаром принялись рассуждать о его морально-деловом облике, что, де, как «начальник с большими звездами мог такое вытворять»?