Андрей Марчуков - От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

При последнем формировании у нас в 32[-м] и 169[-м] полках были получены машины, оборудованные радио, но одна к пяти. Мы добились того, что нам был дан некоторый резерв радиооборудования, и машины у нас стали оборудованы радио – одна к двум.

В отношении хорошей работы можно отметить рационализатора, гвардии инженер-капитана ИСААКОВА [145]. Много новшеств ввели в радиотехнику, которые использованы научно-исследовательским институтом. В частности, он применил радиопередатчик, увеличивающий радиосвязь в два раза. Затем нужно отметить радиотехника 63[-го] гвардейского полка МАРТЫНЕНКО*, который в течение зимы сумел безукоризненно оборудовать радиосвязь на Ла-5, несмотря на то что это – самолёт, который имеет больше помех для радиооборудования, и сумел обучить лётчиков пользоваться радиосвязью. Полк по самолётной радиосвязи занял в дивизии первое место. Лётчики теперь настолько оценили радио на самолётах, что, когда качество продукции не отвечает требованиям хорошей радиосвязи, они чрезвычайно болезненно это переживают. А мы сплошь и рядом получаем самолёты с неисправной станцией. Так что этот вопрос нами даже поставлен перед высшим командованием.

Из механиков 32[-го] ГИАП можно отметить младшего техника-лейтенанта АНТОНОВА*, который сделал шлемофон. Обычно лётчики пользуются ларингофоном, но он мешает, натирает часто шею. И Антонов вделал наушники в лацканы шлема. Это лётчикам очень нравится, и рационализация в этом отношении нами применяется. Причём это предложение сейчас уже передано в Управление технической эксплуатации Красной Армии.

Хорошо работал – очень инициативно и грамотно обучал лётчиков пользованию радиосвязью техник 2[-й] эскадрильи 32[-го] полка ЗУБИН [146], затем радиотехник 63[-го] полка МАМЧЕНКО*.

Фотооборудование и в первом составе, и во втором у нас было, но занимались им мало, а когда занимались, то оно давало большой эффект. В частности, снимали переправу через Волгу во время Зубцовской операции [147], что дало потом возможность разрушить эту переправу.

Кислородное оборудование в последнее время всё восстановлено, так как были случаи, когда пользоваться им было необходимо, в частности, при сопровождении разведчика на большой высоте. Ввиду того что наши самолёты снижались, фотограммы получались неполноценные, так как высота была ниже, чем должна была быть.

Потом этими приборами нужно было пользоваться при налётах авиации противника на Курск, так как бомбардировщики шли на большой высоте. Затем был целый ряд случаев, когда немецкие истребители пытались подниматься на большую высоту порядка тысяч пять метров. И чтобы не оказаться в невыгодном положении, нужно было обязательно иметь это кислородное оборудование.

Из людей можно ещё отметить механика по приборам 2[-й] эск[адрильи] 32[-го] полка ДУЛЬЦЕВА*, электромеханика 2[-й] эскадрильи 32[-го] полка ФОЛОМЕЕВА*, награждённого медалью «За боевые заслуги». Из 63[-го] полка: механика по приборам из 1[-й] эскадрильи (теперь он стал комсоргом полка), гвардии старшину ЧЕРНОХВАТОВА [148], механика 3[-й] эскадрильи КУРЕНЫШЕВА*, механика по приборам 3[-й] эскадрильи НОВИКОВА*.

В последнее время были достигнуты хорошие результаты по ремонту трёхстрелочных индикаторов, которые показывают режим работы мотора. Практики их ремонта в полевых условиях раньше не было, а теперь это делается. Но это относится главным образом к 160[-му] полку, хотя теперь это делается и в 32[-м] полку.

Не так давно у нас были сборы инженеров по спецоборудованию нашей и 4[-й] гвардейской дивизии, и в результате обмена опытом мы стали ремонтировать приборы во всех полках и применять форсированные радиостанции.

Условия работы техников очень тяжёлые, особенно в зимнее время. Нужно сказать, что радио – чрезвычайно капризная вещь, чуть что – сейчас и отказывает. Например, если дождь идёт – радио отказывает, так как если влага попадает в аппаратуру, начинается треск, ничего не слышно. Вообще, радиосвязь совершенно нельзя запускать, чуть её запустишь, она уже нарушается.

Сейчас нам приходится ремонтировать самим даже сложную аппаратуру, так как почти ничего не получаем. Если ремонтная база близко, отдаём туда, а частично ремонтируем сами.

НА ИРИ РАН. Ф. 2. Р. I. Оп. 79. Д. 5. Л. 46–49

32[-Й] ГВАРДЕЙСКИЙ ИСТРЕБИТЕЛЬНЫЙ АВИАПОЛК

Врид командира 32[-го] ГИАП, штурман полка.

Награждён орденом Красного Знамени, орденом Александра Невского, орденом Отечественной войны I степени

Из 28[-го] полка я попал в 434[-й] полк. Им в то время командовал подполковник Бабков, до этого – Клещёв. После Бабкова – полковник Сталин. После него был командир, который не вернулся две недели тому назад с боевого задания [149].

В октябре [19]42 г. начали воевать. Я командовал 3-й эскадрильей. Воевали под Белым, под Ст[арой] Торопой, Великими Луками. Потом были на Северо-Западном фронте, под Ст[арой] Руссой. Таран у меня был под Ст[арой] Руссой в районе Демянска [150]. Я выполнял задание в составе 4 самолётов на линии фронта. Под конец патрулирования я встретил 6 ФВ-190 и четыре Ме-109. Завязался воздушный бой. Во время воздушного боя одному из моих лётчиков зашёл в хвост Ме-109-й. Я начал его выбивать. Я шёл с превышением, дал три очереди, но он не оставляет нашего самолёта. Я вижу, что я промазываю, и ударил тогда по стабилизатору, по правой его плоскости. У него сразу разрушилась плоскость, а я выпрыгнул на парашюте, так как самолёт стал неуправляем и вошёл в штопор, и на высоте 400 метров я выбросился с парашютом. Спустился на нашей территории. А лётчик вражеского самолёта также выбросился на парашюте и попал к нам в плен.

Как раз после моего тарана, после того как спустился на парашюте, бой ещё продолжался. Мой ведомый тоже ударил противника по хвосту. При посадке на повреждённом самолёте его обстреляли два ФВ-190, подбили, он упал с 30 метров, переломил ноги и руки, ранен был также в челюсть. Это – лейтенант Коваль*. Сейчас он уже вышел из госпиталя и сможет скоро опять летать.

Под Белым эскадрилья сбила три или четыре самолёта. Были там мы очень мало и ушли под Великие Луки. Здесь работа была хорошая. Был один день, когда одна эскадрилья сбила 11 самолётов. Это было уже в [19]43 году.

Был такой случай. Я шёл шестёркой на сопровождение бомбардировщиков, направлявшихся на В[еликие] Луки. В процессе боя были вызваны ещё четверо, т. е. были мы уже десяткой. Там были «фокке-вульф[ы]», затем Ме-109-е, примерно было 12 или 14 самолётов противника. В этом бою мы сбили шесть самолётов противника. Здесь особенно отличился МАКАРОВ. Он сбил в одном бою два «ФВ». Савельев сбил одного, а за день он сбил всего два самолёта [151].