Витольд Хорос - Чтобы потомки знали

Постепенно мои воровские способности повысились: я научился вскрывать сундуки (их у нас было три). Не трогая замки, а просто отодвинув нужный мне сундук от стенки, я выбивал пробой шарнира и открывал крышку с задней стороны. Я хорошо знал, где лежали канцтовары (наследство от отца), одежда, ткани и прочие ценности. Меня интересовали, в основном, писчая бумага, тетрадки, резинки-ластики, тушь, ватманская бумага (а школьники уже писали на газетах). Позднее отрезал полосу черного сукна, чтобы вставить клинья в брюки и сделать себе клеш (50 см!). Шил сам на швейной машинке.

Бывало, что не успевал (или забывал) надежно спрятать украденное и тогда мать била меня «смертным боем». Однажды, когда я убегал от ее побоев, она запустила в меня топор и он впился в доску забора (чуть-чуть не в голову!) Била она меня часто и иногда по пустякам, а я только защищался, хотя был сильнее ее.

В училище мне объявляли выговоры, грозили жесткими карами, а я сознательно жил на грани «фола», с целью выйти, минуя тюремные ворота. Из ремесленных училищ было два выхода: на производство или в тюрьму. Между прочим, брат мой Женя в Кузбассе выбрал второй путь – побег и 4 месяца заключения. Отсидев свой срок, он сразу был призван в армию, попал в 1-ю дивизию НКВД им. Дзержинского, так как по росту и телосложению вполне подходил в эту элитную воинскую часть. Воевал до Победы и вернулся домой в 1947 году.

Ранней весной 1944 года нас, пять групп учеников трех ремесленных училищ и школы ФЗО общим числом около 150 человек, погрузили на баржи, и буксирный пароход повез от Тобольска вниз по Иртышу вслед за льдом. В училище нам выдали сухой паек из расчета на десять дней – по две буханки хлеба, который мы «оприходовали» практически полностью за два: многие из нас за годы войны хлеба в таком количестве ни разу в руках не держали. Сейфов и тумбочек с замками у нас, естественно, не было, так что хранить ценнейшее продовольствие, кроме собственных желудков, было негде. А оставить без присмотра… Так что к месту назначения – на остров посередине реки близ села Демьянское – мы прибыли налегке. Остров был удален как от левого, так и от правого берегов реки на весьма приличное расстояние, а на самом острове были постройки в виде бараков, в которых до нас жили, вероятно, зэки.

Село Демьянское – районный центр – стоит на правом берегу Иртыша, в 300 км от Тобольска. С острова, на который нас высадили, села не было видно, зато хорошо были видны огромные штабеля строевого леса, который нам предстояло погрузить на баржи-лесовозы. Технология погрузки была до примитивности проста: на высокий борт баржи с суши были наклонно уложены шестиметровыве бревна (2 штуки), по которым с помощью длинных веревок нужно закатить очередное бревно. Сами мы на борт баржи поднимались по узкому длинному трапу.

С началом светового дня начиналась наша работа. Завтрака не было, так как все уже было съедено. В полдень был перерыв как бы на обед, но вместо обеда нам выдавали по соленой селедке на двоих и вдоволь воды прямо из реки. Рацион «ужина» в конце светового дня от «обеденного» не отличался. Уже на третий – четвертый день мы настолько ослабели, что начались голодные обмороки, паденья с трапа в воду, а самые слабые уже с трудом поднимались на ноги. На всю жизнь запомнилась не только красная морда начальника, но и его фамилия – Захаров. Какую должность он занимал во властных структурах – не знаю, но хорошо помню, что на нем были брюки-галифе цвета хаки с кожей на всю задницу. Нрава он был зверского, мы его люто возненавидели.

Невыносимые, практически каторжные условия работы, в сочетании с голодом, привели к тому, что сколотилась группа единомышленников из 12 человек, решившихся на побег. Мой друг Генка был отличным пловцом и глубокой ночью он вплавь добрался до левого берега, где мы еще днем заприметили небольшую лодку. На этой лодке мы двумя группами по 6 человек переправились на правый берег, заросший густым лесом. С рассветом мы начали поиски тракта, которые успехом не увенчались, и решили посоветоваться: что делать дальше? Мнения разделились и семь человек приняли решение возвращаться на остров, а пять человек, в том числе я, мой однокашник Шарков Валя и три ФЗОшницы решили продолжить поиски тракта. К вечеру мы, наконец-то, выбрались на него. Предстоял 300-километровый путь в Тобольск без продуктов, без теплой одежды, без надежды на помощь.

Мир не без добрых людей, и в деревнях люди с пониманием относились к трудному положению беглецов-подростков. Они верили нашим рассказам и как могли поддерживали нас: хлебом, картошкой, ночлегом… Совсем как в старинной песне:

Хлебом кормили крестьянским меня,

Парни снабжали махоркой…

Вскоре наша группа распалась: это случилось на самом длинном перегоне тракта – 45 км без единой деревни и только посередине кордон «Половинка», служивший для запоздалых путников чем-то вроде постоялого двора. Здесь у нас случилась очередная ночевка. Среди ночлежников нашелся какой-то знакомый одной из девочек, да еще и с подводой, и они решили, бросив нас, дальше идти (или ехать?) с ним, и мы вдвоем с Валентином побрели дальше, поддерживая друг друга.

Перед селом Уват тракт переходил на левый берег Иртыша, предстояла переправа, но до этого ноги привели нас на «выселки», где жили репрессированные и высланные из родных мест люди. Попросив у одного из домов хлебца, мы оказались совершенно неожиданно чуть ли не гостями: хозяйка, женщина могучего телосложения, пригласила нас в дом, усадила за стол и поставила перед нами жаровню с тушеной картошкой с мясом! Мы не знали, как благодарить сердобольную женщину, а она по-матерински жалела нас и все причитала: «Что делается?!» Идти стало легче, и на седьмой день пути мы вечером добрались до дома.

Утром следующего дня мы предстали «пред грозные очи» нашей директрисы. Наказания не последовало, но меры она приняла – немедленно доложила властям о недопустимом положении несовершеннолетних «рабов». Меры были приняты, а работы по погрузке леса на баржи были все-таки завершены, баржи были отбуксированы в Тюмень, лес перегружен на железнодорожные платформы, которые вскоре покатили в сторону фронта. Возможно именно этот лес и ожидал для осуществления своего замысла тогда еще генерал армии Рокоссовский, готовивший фронт к операции «Багратион». Когда я в очередной раз смотрю сериал «Освобождение» и вижу, как наши солдаты по пояс в воде укладывают в болото бревна, чтобы обеспечить проход тяжелой технике – танкам, самоходкам, то думаю: а может быть это те самые – «наши» бревна. Мы тоже вносили свой вклад в нашу Победу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».