Инна Буторина (Беляева-Арсанова) - Тропинки веры моей и любви

Обитель укрепилась. Во всем видна основательная хозяйственность. Помогают приглашенные мастера-мужчины. Слышны мычание коровы, блеяние козочки. Сочно и аппетитно выглядели огородные гряды, радовало разноцветье со вкусом оформленных клумб. Но самое для всех радостное – отвоеваны после долгих и трудных стараний Воскресенский и Троицкий храмы, построены новая трапезная, больничная церковь, жизнь забурлила. На этот раз довезла немудреные подарки – вещицы, гостинцы. Звана была, как и в прошлый раз, на трапезу, что наполняло одновременно и радостью, и робостью. Помолились, спели. Был Петров пост. Ели щи, пшенную кашу (любимую мною с детства), угощали своей выпечкой – замечательными булочками, которые («непременно, непременно») дали и с собой.

Иногда очень приятно обнаружить, что мир тесен: за трапезным столом встретила двух женщин, мать и дочь, приехавших на лето сюда поработать из Московского Царицына, в храме которого «Живоначальная Троица» служит протоиерей отец Георгий Бреев, духовный отец батюшки Игоря Федорова, нашего настоятеля (и моего духовного отцв), и нашего главного законоучителя (и первого моего) Игоря Александровича.

Не мною одной замечено, что сегодня люд наш российский в провинции, и в частности школьники, студенчество, ученые – зачастую чище, надежнее и перспективнее столичных. Об этом слышно все чаще, это замечают все больше, и это уже становится знаковым явлением. Об этом говорят школьные олимпиады, студенческие конкурсы, и это радует.

Тем не менее (но не в обиду будь сказано, ибо причины здесь, видно, объективные), есть и другая сторона. Во многих городах и весях заметна, к сожалению, некоторая косность, например, в продвижении вопросов возрождения Церкви, монашества. Понятно, что многое упирается в финансы. Но что-то, наверное, здесь кроется еще. Кирилло-Белозерский монастырь пока что посещается в основном не паломниками, а экскурсантами, в том числе широко иностранцами, а монастырь преподносится как историко-культурный памятник (2007—8 гг.). Монахов не видно. Есть один единственный действующий храм – Преподбного Кирилла, а монашествующих – двое (если не один). Видно, еще не срок. Зато ценнейшие иконы, церковная утварь и многое другое, как уже говорилось, находятся под надежной защитой высококлассных искусствоведов, реставраторов, и одновременно они доступны для обозрения. Кстати, еще раз о водном пути и о неизвестных тормозящих причинах. То, что в городе Белозерске нет больше пассажирских катеров и вообще более не существует причала, конечно же, нонсенс. Повторяю: где ни спрошу, ответ всё один: денег нет, невыгодно. Не умею и не хочу просчитывать, но не покидает мнение, что для налаживания традиционного водного пути тем людям, от которых это зависит, нужны просто жгучее желание, стремление, любовь как к своему родному.

Теперь о Ферапонтове! Еще один священный краешек северной Руси, Северной Фиваиды, как называют эти края. Боже, как действительно он весь пронизан святостью, древностью – вплоть до каких-то особых запахов. Именно это ощутила, когда заглянула в разрез невысокой стены-ограды монастыря, над которой коньком идет как бы скатная крыша, а внутри – полость (должно быть, такой тип имеет определенное наименование).

Кругом чистые, прозрачные озера. По берегам – древние, глухие баньки. Двухарочные Святые врата в монастырь, ставшие как бы его символом, храмы Пресвятой Богородицы, храм преподобного Мартиниана. И – удивительное чудо, которое сохранилось до наших дней, – фрески Дионисия, которого почитали самым знаменитым среди русских иконописцев еще его современники, то есть в 70-х годах XV столетия. (Анастасия Ивановна Вьюшина, хранительница, смотритель и кассир, жительница села Ферапонтова с давних пор, рассказывала, как берегли они с покойным мужем в Великую Отечественную все эти святыни).

И еще одна ценная для меня встреча: Елена Романовна Стрельникова. Сегодняшний форпост русской православной богословской науки и культуры на Русском Севере. Собирательница, аналитик, пропагандист русской старины. Автор великолепных, знаниями и любовью написанных, работ – «Новомученики и исповедники белозерские…”, «Ферапонтов монастырь в ликах и лицах»… Подвижница – вплоть до быта: трудное, особенно зимой, житье-бытье. Болезни, нехватки всякие и проч., проч. (а ведь добровольно покинула свой родной Питер). Знают ее в этих краях все. Поэтому найти ее не составило никакого труда. Мало было у нас времени на общение, но с обеих сторон – теплота, искренность, желание успеть побольше друг другу рассказать, услышать. (Кажется, она теперь монахиня). Елена Романовна прорабатывает возможность и варианты водных путей паломничества в эти места. Это, собственно, и было целью моего к ней прибытия. На Русский Север! Водой!..

А «наводчиками» на нее опять-таки были другие примечательные люди. В частности, в Белозерске – патриот, подвижник, организатор и собиратель всего для города близкого и дорогого – Пушкин Геннадий Павлович. От него же я имею большой Альбом Памяти, где перечислены имена земляков, отдавших свои жизни в Великой отечественной. Будучи одним из главных лиц города, организовал дом-музей еще одного из лучших земляков, совсем недавно умершего, замечательного поэта, певца края – Беляева Леонида Александровича.А мне-то как жаль! Все уверены в нашем родстве, а я ищу, ищу наши корни и ветви… Так вот, в поисках корней моих (то есть родовой усадьбы Беляевых) Пушкин Г. П. присоветовал двигаться до села Ануфриевои там встретиться с Громовым Алексеем Алексеевичем, также собирателем и ревнителем истории этого края и его людей.

И опять двинулась из Белозерска в трехчасовую поездку по святым местам Вологодчины. И мне нравилось стоять в набитом до отказа (на выходные – из города!) провинциальном автобусишке. Слушать окающую, добродушно-озорную словесную перекидку пассажиров, едущих на выходные из города, влядываться в скользящий назад ландшафт. Даже если ни к чему не приеду, – думала, – одно созерцание, слушание этого говорка пассажиров, их здоровый юмор – стоили такой поездки. В голове рождались путевые рассказики. Где-то рядом и село Росляково – родственная нам фамилия. Проезжаем остановку автобуса под этим названием. Как дорого все это звучит.

Здесь же в автобусе – обзавелась новыми друзьями. Они доставили меня в деревню Ануфриево, конечная остановка. Автобус не возвращался в Белозерск, и мне предложили заночевать у новых друзей. Познакомили с Громовым А. А., деревенским энциклопедистом. Еще один подвижник. Энтузиазм, любовь к краю, к людям – фонтаном бьет. Передо мной один за другим альбомы, карты, фотографии, схемы, проекты. Все вычерчено, вырисовано руками, а выглядит полиграфически. В деревне есть клуб-библиотека, где он директором. Мы побывали там. По стенам – карты и схемы края – все его руками. Все, что видела я, должны бы видеть глаза корреспондентов центрального телевидения (вроде бы они и были). Громов – жемчужина края. Еще одна. Он собрал и «самиздал» истории людей-героев, «жития» местных «святых», наших современников. Что же касается моего вопроса (поиск усадьбы Беляевых – Затишье), то он ничего не слышал. Считает, что это имение находилось не на пути этой дороги, а где-нибудь в глубине, к северу. Грустно. Не у кого больше спросить. Моих стариков никого не осталось. Только они и могли сказать точно, где найти Затишье. Поздновато собралась я в этот путь. Но оно было, было, и никак иначе.