Лео Яковлев - Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя).

«Заявление г-на Гриневича о жидах в обществе для содействия русской промышленности и торговле. На него напали. Жидам ли у нас не найти защитников? Средства у них есть на то».

«Наши мироеды через жидов большею частию вошли в свои привилегии».

«Ограничить права жидов во многих случаях можно и должно. Почему поддерживать это Status in statu. Восемьдесят миллионов существуют лишь на поддержание трех миллионов жидишек».

«Милосердие — другое дело, но не развращайте народ, не называйте зла нормальным состоянием».

«Что сказать о жидах, что сказать о православии».

«Земледелие есть враг жидов».

«О жидах. О чехах, о православии».

«Пусть католические церкви на Невском проспекте так и остаются, но чехи — обратить их надо».

«Возьмите вопрос о жидах, о лесоистреблении, шатании…»

«Космополит. Так как я вижу, что нет космополита, кроме русского, стало быть, это существенная черта русского, вот его и особенность».

«Духовное единение. Православие. Взамен материального единения, силой католичества, римского единения».

«А славянофилы-то и космополиты уж и начинают с того, с уничтожения исключительно русской идеи, сравнительно со славянством. Но ведь славянство лишь первое собирание. Оно расширится на всю Европу и мир как христианство. [Речь идет о «собирании» Россией народов всего мира] <���…> Я очень рад, что написал это. Может быть, очень близкие потомки доживут до этого и вспомнят».

«Не уничтожайте личность человека, не отнимайте высокого образа борьбы и долга».

«Петр Великий хлопотал о ближайшей пользе, но мы не знаем его предчувствий. В жизни его — мечтательность, ригоризм, с вопросами философскими он не мог быть знаком».

«Православие и славянство. Константинополь как столица России немыслим, а Константинополь как столица православия — должен».

«Константинополь, что ж, столица греков. Надо раздробить, ибо со славянами передерутся, — без России не обойдется».

«Нет союзников, все против нас, но златые последствия были бы. Освободили свой народ, освободили бы и другой. Освободители. И у себя бы поставили твердо мысль. Не всё жиды и банки. Говорю потому, что если не теперь, то очень скоро придем к тому».

«Религия не одна только форма, она всё».

«Русское самодержавие. Об обеспеченности самодержавия. Все свободы разом и все земские соборы, потому что слишком обеспечена власть. Только у нас одних. Наша своеобразность».

«В том ли демократизм, чтоб поддерживать разврат без удержу и отпугивать капиталы, руки и ум от земли. Вместе с тем истреблять и леса, ибо крестьяне истребляют с остервенением, чтоб поступить к жиду. Митрофанушка, все ему няньки, кормят его до боли в желудке, смерть причиняют».

«Отвлекают примирение с народом. Он, дескать, эксплуатирует его. Да неужели они не понимают, что будь только деньги у капиталиста, так он и среди всякой бесправицы доведет до эксплуатации. Следовательно, если кого наши либералы и преследуют, так это только честных помещиков, земледельцев, которые среди народа могли бы послужить к его же силе и просвещению».

«О, не развращайте народ бесправицей. Наше время вроде смутного времени при междуцарствии. Скажут мне: "А что же вы кричали про народ и пели ему дифирамбы? Вот признаете же его собакой и канальей?" Врете вы, я же его и люблю, коли хочу спасти от разврата, а вы-то вот и губите, было бы у вас либерально. Стало быть, вы эксплуатируете народ, развращая его, для либерального вида ваших газет».

«Что будет с Россией без лесу? Положение хуже Турции. Ждет жид».

«Малоруссия, язык через триста лет уничтожится. Быть малороссом, чехом — мелкая идея, быть всеславянином — выше, а для чего всеславянином? Чтобы сказать всеславянское слово. Какое оно? Православье, а главный выразитель — великорус… Но идея не созрела. Славяне не понимают, она лишь в России. И потому мы должны служить славянам и облегчать их участь, а там как они хотят: примкнут или нет к федерации — все равно».

«Федерация всех славянских земель, но Константинополь русский (знамя). Столица православия».

«Народ — Митрофанушка, поступить к жиду».

«Сохранить единицы славянские, единя их в одном православии».

«Взгляд русский составился в том, что мы православны… О Европе мы можем теперь, после двух веков, заключить, что христианством они не взяли, хотят взять наукой, социализмом».

«Столица православия — вот наша идея, чего же боится Европа, Россия останется в России, но станет государством Константинополя как хранительница православия».

«Надо заметить, что если Европа и смотрит на славян в настоящее время так бесчувственно, то именно через Россию, потому что русские тоже славяне».

«Колонизация Крыма. "Московские ведомости". Правительство должно, кроме того, что укрепят окраину. Не то вторгнется жид и сумеет завести своих поселенцев (не жидов, разумеется, а русских рабов). Жид только что воскрес на русской земле, для жида наступил новый фазис. Жид как раз попал у нас на либеральность».

«Народное начало настало».

«Не высказывай свою мысль до конца».

«Вот в Берлине я видел орангутанга».

«Война теперь была бы для нас не совсем вредна, по крайней мере не вполне вредна. Не всё одним жидам в карман. Она бы сдвинула и сблизила много разъединенных сил и многому дала бы новый толчок».

«Это что у меня враги-то? Да честный человек с тем и живет, чтоб иметь врагов».

«У честных врагов бывает всегда больше, чем у бесчестных».

«Иностранные языки ужасно полезны, но не иначе как когда заправился на русском».

«Русские. Быстро раздражаются. Всякий-то хочет отмстить за свое ничтожество».

«Всякий должен иметь право на землю. У нас это народное начало. Собственность — святейшая вещь: личность. <���…> Полное уничтожение собственности ужасно».

«Не надо бояться неестественностей социальных. Коммуна парижская — вредна, потому что бунт и насилие».

«У нас именно потому, что всякий потерял всякую веру, а стало быть, всякий взгляд, так дорога обличительная литература. Все, которые не знают, за что держаться, как быть и кому верить, видят в ней руководство».