Фредерик Форсайт. - История Биафры

Затем, в середине апреля, Биафру посетили четыре репортера ведущих британских газет: Уильям Норрис из «Таймс», Уолтер Партигтон из «Дейли Экспресс», Ричард Халл из «Гардиан» и Норман Киркхем из «Дейли Телеграф».

Они попали под бомбежку, когда в Абе в результате налета нигерийских ИЛ-28 было убито больше 80 и ранено около сотни человек. Неожиданное, дикое насилие в жаркое и мирное обеденное время. Вид обычной улицы, в течение нескольких секунд превращенной в покойницкую, вид тел, разорванных на куски — все это потрясло журналистов. Все четверо написали крайне выразительные репортажи о налете, а двое из них самим тоном своих рассказов дали понять, что они обо всем этом думают. В Британии общественность впервые осознала, что происходит, именно после этих репортажей.

В середине мая появилась моя собственная статья в «Санди Таймс», но вызвала мало интереса. Это был результат десяти недель, проведенных вместе с армией Биафры, часто с отрядами десантников, которые проходили по нигерийским тылам и наносили неожиданные молниеносные удары. Это дало мне возможность увидеть собственными глазами, как обращались с гражданским населением-Ибо нигерийские солдаты. Впоследствии в Лагосе генерал Говон резко опроверг то, что я написал, но по прошествии времени это мое описание стало лишь одним из многих свидетельств иностранцев, которые своими глазами видели, что происходило.

Перелом наступил в июне. Именно тогда корреспондент газеты «Сан» Майкл Липмен ездил по Биафре, и стали видны первые признаки голода и недостаточности питания у множества детей. Липмен это заметил, и «Сан» несколько дней подряд на многих страницах публиковала его рассказ. Наконец-то Биафра попала на первые полосы газет. И покатилось. Биафрцев, которые в Лондоне добивались поддержки своего дела, вдруг выслушали. В Парламенте были снова заданы гораздо более настойчивые вопросы не только о возможности оказания гуманитарной помощи Биафре, но и о британских поставках оружия Нигерии. Подул штормовой ветер. Журналисты начали толпами стекаться в Биафру, отчасти для того, чтобы написать о страданиях детей, а отчасти и для того, чтобы поискать «другие аспекты» проблемы. То, о чем они написали, потрясло мир. Через два месяца после Британии, пробудился интерес Западной Европы. Протесты выразили все главные организации, ответственные за формирование общественного мнения — от Железного Занавеса до залива Гелуэй.

К осени тысячи британцев и европейцев работали для Биафры, страны, которую они никогда не видели, и с людьми которой они никогда не встречались. Они собирали деньги, устраивали демонстрации, голодовки, платили за целые страницы газетных объявлений, читали лекции, обрабатывали парламентариев, призывали к действиям.

Британское правительство было вынуждено отвечать на все более и более враждебные вопросы, дважды обсуждать проблему в палате Общин, раздавать опровержения, обещания, объяснения, пожертвования. Несмотря на уверения — сначала в том, что в случае еще одного массированного наступления или новых «ненужных смертей» в Биафре, Британия будет вынуждена прибегнуть «к большему, чем простой пересмотр политики», а потом на новые заверения в том, что все это, в конце концов, было просто в интересах биафрцев — стать жертвами политики — Парламент на эти убеждения не поддался.

Чехословакия, Бельгия, Голландия заявили, что не будут больше поставлять оружие Нигерии, и отменили уже принятые заказы. Италия, слова не говоря, спокойно вышла из игры. Америка заявила, что никогда и не поставляла никакого оружия (что было неправдой). Франция и Западная Германия заявили то же самое о себе (что было правдой).

В Базеле (Швейцария) демонстрации протеста против действий британского правительства заставили прервать Неделю Британии. На Даунинг стрит в знак протеста были разбиты окна. Когда оглядываешься назад, кажется странным, что несмотря на все усилия биафрцев — публицистов и лоббистов — этот перевод дела Биафры из разряда Богом забытой войны где-то в буше в проблему мирового масштаба был, главным образом, результатом работы пишущих машинок и многократно использованной полоски целуллоида. Это показало, как огромна власть печати, как могут воздействовать на общественное мнение совместные выступления печатных органов. В основном освещение событий было честным. Некоторые сообщения были слишком экспансивны, в некоторых допускались неточности в том, что касалось фактов, некоторые были сентиментальны или саркастичны. Репортеры, главным образом, излагали факты и предоставляли авторам передовиц нажимать на превосходные степени, как в общем-то и должно быть. Радиостанции, вещающие на Африку, главным образом правительственные, чьей задачей является выражение точки зрения правительства, были склонны в своей подаче новостей ориентироваться на Нигерию. Странно, но оказалось, что «эксперты» по Западной Африке ошиблись: лучшее освещение новостей принадлежало обыкновенным репортерам, которые описывали то, что видели. Большинство ветеранов Западно-африканского региона сначала предсказывали быструю победу Лагоса и были безнадежно обмануты. Забавно читать задним числом все сообщения этих корреспондентов. В первые дни тех немногих, очень немногих, кто предполагал, что война, похоже, продлится долго и будет кровопролитной, да так в конце концов ни к чему и не приведет, а, кроме всего прочего, еще и чревата опасными перспективами иностранного вмешательства и последующей эскалации, считали либо наивными дураками, либо приверженцами Ибо.

А потом эти ветераны прибегали иногда просто к акробатическим выкрутасам, стараясь объяснить, почему Нигерия не смогла добиться быстрой победы. Враждебность начала проскальзывать в сообщениях самых сдержанных журналистов, враждебность, неизменно направленная на высокомерный народ, который продолжает сопротивляться судьбе, которую для них уготовили.

Дело в том, что все эти репортеры ориентированной на истеблишмент прессы слишком тесно связаны с сильными мира сего, от которых они получают основную информацию в порядке дружеской услуги. Истеблишмент Лондона и Лагоса решительно поддерживал Нигерию. Корреспонденты, сновавшие между Министерством по делам Содружества и правыми партиями, с одной стороны, и между офисом вождя Энахоро и коктейль-баром отеля «Икойи», с другой, скорее могли поверить в то, что им говорилось, чем немного побегать и самим разузнать, что же происходит. Кроме всего прочего, будучи конституционными созданиями status quo и не имея желания оставить свое уютное существование на окраине дипломатической галактики, эти джентльмены предались столь односторонним сообщениям, что вполне можно предположить, что они скорее искали самооправдания, чем пытались реалистически оценить ситуацию.