Эудженио Корти - Немногие возвратившиеся

Его лицо больше не покрывала ледяная маска. Он шел сгорбившись и всхлипывая, поскольку считал, что я его бросил. Я затащил его в помещение и принялся оправдываться. Кандела рассказал следующее.

Проснувшись, он обнаружил себя в окружении горланящих немцев, осыпавших его оскорблениями. Потом в дом заглянул солдат, который вывел его на улицу и повел в штаб. Но я так и не вспомнил, посылали мы кого-то за Канделой или нет.

* * *

Солдаты разожгли печку, и помещение постепенно стало наполняться блаженным теплом. Я принес Канделе поесть, уложил его на тюфяк, укрыл двумя одеялами и лишь после этого сам растянулся на кровати.

В тот день мы только ели и спали.

Невозможно выразить чувство животного удовлетворения, которое охватывает человека, спящего в тепле, особенно если он долгое время был лишен такой возможности. А как приятно ощущать на себе одеяло, сохраняющее тепло! Можно даже повернуться, глубоко вздохнуть и снова провалиться в сон. И не надо каждую секунду помнить о том, что, возможно, через секунду придется вскочить на ноги и куда-то бежать, а может быть, даже принять смерть. Так приятно полностью расслабиться, вытянуться во весь рост на кровати и спокойно отдыхать...

Те благословенные часы давно уже в прошлом, но я до гробовой доски не забуду не поддающееся описанию чувство, которое мне довелось тогда пережить - жизнь начиналась заново.

* * *

Всякий раз, когда я просыпался, я что-нибудь ел и благодарил Господа за то, что он ниспослал мне эти благодатные мгновения. И снова засыпал.

Постепенно помещения заполнились солдатами и офицерами. К вечеру осталась свободной только самая маленькая комната, куда стаскивали всевозможный мусор.

Так мы прожили день 27 декабря.

Глава 20.

28-31 декабря

Наступила ночь. Огонь в печи погас, и стало значительно прохладнее. К утру в комнате было очень холодно. Огонь разожгли, и помещение снова начало наполняться благодатным теплом вместе с едким дымом. Второй день мы провели так же, как и первый, - ели и спали. Нашей основной пищей были галеты и консервированные сардины. Мы извлекали вкусных рыбок из разноцветных баночек с надписями на всевозможных языках. По извилистым дорогам Второй мировой войны они попали сюда из самых далеких уголков планеты.

Мы чувствовали, как в наши измученные тела понемногу возвращается жизнь.

На третьи сутки нашего пребывания в Черткове ночью был сильный обстрел: артиллерия, "катюши", минометы. Проклятые русские напоминали, что они недалеко и скоро двинутся на нас. Несколько мин пробили крышу штабного здания и взорвались внутри. Лейтенант-полковник Вирджинио Манари, командир чертковского гарнизона, был тяжело ранен и через несколько часов скончался. Что ожидало нас впереди? Говорили, что немцы получили четырехдневный отдых, по окончании которого мы снова отправимся в путь.

* * *

Я часто задавал себе вопрос: что стало бы с нами без немцев? К большому сожалению, вынужден признать, что если бы итальянцы были одни, то все без исключения оказались бы в руках врага. Я ненавидел немцев за их жестокость (иногда мне даже казалось, что они недостойны называться людьми) и вызывающее высокомерие, с которым они относились к людям любой другой национальности. Мне было непонятно, почему они уверены в своем праве эксплуатировать все без исключения народы, причем эксплуатируемые должны быть благодарны за это своим угнетателям. Но тем не менее я благодарил Бога за то, что мы шли в колонне вместе с ними. И молился, чтобы в бою они одержали победу.

Несмотря на свою неприязнь к немцам, я не могу не сознаться, что, как солдатам, им нет равных. Каким бы ни было мое чисто человеческое отношение к этим людям, я преклоняюсь перед их военным мастерством.

В те дни в Черткове я часто с волнением наблюдал, как немецкие солдаты в строго установленное время сами, без приказа командира, строятся и небольшими группами отправляются на передовую, чтобы сменить своих товарищей.

Правда, позже, поговорив с солдатами, которым тоже приходилось выходить из окружения на других участках фронта, я изменил свое мнение и теперь не считаю, что отсутствие немцев означало бы для нас верную гибель. Может быть, даже наоборот...

В этой связи стоить упомянуть об одиссее Альпийской дивизии, которая с самого начала доказала, что она во всем превосходит немцев. И в итоге те вверили себя дивизии. Кроме того, теперь я предполагаю, что, если бы Пасубио и Торино, так же как и Сфорческа, действовали сами по себе, они бы вышли из "котла" быстрее и с меньшими потерями.

Если бы мы не забрались так далеко на юг (в результате чего оставались в окружении в два раза дольше, чем остальные итальянские дивизии), потребовался бы марш длительностью даже меньше недели, и мы бы оказались на свободе. Мы бы могли ночевать в теплых домах, нас бы постоянно не обстреливали русские, мы бы не подверглись такому полному и бессмысленному уничтожению. Моя неприязнь к немцам, отношение которых лишь усиливало нашу дезорганизацию, намного усилилась. (Не могу не признать, что, если бы мы не увязались за немцами, а решили выходить из окружения самостоятельно, они не стали бы возражать.)

* * *

Мы находились в Черткове, ожидая дальнейших указаний.

Город был разделен железной дорогой на две примерно одинаковые части. Одна из них принадлежала Украине, другая - казакам. В целом этот населенный пункт ничем не отличался от большинства маленьких русских промышленных городков.

Длинные ряды изб с мазаными стенами и соломенными крышами. Изредка попадались избы, крытые металлическими листами. Кирпичные дома встречались крайне редко. Здесь также было несколько каменных двух- и трехэтажных зданий, промышленные склады и несколько высоких и вполне современных сооружений из армированного бетона, изуродованных войной. Город разместился на холмистой местности, поэтому отдельные его районы возвышались над окружающей равниной. Сгрудившиеся в низких местах покосившиеся избы были засыпаны снегом. А вокруг расстилались снежные просторы без конца и без края...

Итальянцев расквартировали в районах, лежащих к северо-востоку от железной дороги. В юго-западных районах жили немцы. Дома там были больше и лучше, чем у нас.

* * *

Итальянские продовольственные и промышленные склады находились в руках немцев. Наши службы, занимающиеся снабжением войск продовольствием, бросили их, когда в городе появились первые русские танки. Немцы, защищавшие город, сочли склады своей военной добычей. Только в самый первый день итальянские солдаты сумели разжиться кое-какими продуктами. Уже на второй день немцы поставили у складов вооруженных часовых.

Благодаря усилиям наших старших офицеров в городе начали действовать два пункта выдачи продовольствия. Но порции были очень маленькими. Только те, кто успел вовремя утащить что-нибудь со складов, питались нормально. Но несколько тысяч человек жили впроголодь.