Эрнст Юнгер - Семьдесят минуло: дневники. 1965–1970

В соборе. Богато украшенные в технике космати [787] полы, купели со святой водой, пасхальный подсвечник, алтарь. Раньше месса была скрыта занавесями, действо посвященных.

Вечером в опере. В качестве гастрольного спектакля гамбуржцы давали «Женщину без тени» — текст Гофмансталя, музыка Рихарда Штрауса. Первые голоса, бурные аплодисменты. Нас пригласил Леопольд Людвиг, дирижер.

Роспись потолка: роскошный медальон над главной люстрой из богемского хрусталя. В фойе старые и новые знакомые. Там же бюст Верди, цоколь из красного мрамора, с включениями маленьких, ослепительно белых аммонитов. Где бы мог находиться карьер, в котором добывают такие драгоценности?

Воскресенье. День, когда открыт блошиный рынок, по рядам которого мы прогуливались два часа. Через некоторое время от скопления изношенного хлама портится настроение.

Мы передохнули у Джино, via della Lungaretta 85, в маленькой забегаловке с превосходной рыбой, дарами моря и piatti romani [788]. Над дверью красный рог буйвола с надписью «Invidia сгера» [789]. Всего лишь несколько столиков; за ними дородные гости, взгляда которых можно не опасаться. Вошел нищий и опустошил, очевидно, приготовленный для него, стакан вина.

Когда я смотрю на элегантных посетителей рыбных ресторанов, например, «У Прунье» [790], мне часто кажется, будто под их светскими манерами просыпаются первобытные воспоминания — и тогда к их наслаждению примешивается чуть отдающее непристойностью настроение. Маленькие подарки от изобилия мира.

Потом к Сан-Пьетро ин Монторио [791], изящному округлому строению с куполами и колоннами, в маленьком дворике крошечный храм работы Браманте [792]; здесь мир, должно быть, на мгновение приходит в равновесие. Новый взгляд на Рим для того, кого редко сюда заносит — на выпуклость Трастевере.

II Gesii, главная церковь иезуитов в Риме [793]. Расположение на площади выбрано так удачно, что у церкви оказывается как бы два фасада. Иезуитское барокко, прежде всего с протестантской точки зрения, представляется сугубым образцом погони за эффектом. Это суждение нельзя, конечно, распространять на все явление в целом; мне вспоминается, что до войны, будучи в Мюнхене, я специально посетил храм

Санкт-Михаэль, потому что вид уравновешенной рациональности оказывал на меня благотворное воздействие. Непреклонное рвение — а в промежутке, словно между двумя чашами весов, царят тишина или спокойствие. Впрочем, эстетический человек неохотно втягивается в подобные распри. Он редуцирует их до своей потребности. Так, история папства может представляться ему историей неисчерпаемого меценатства. Грош святого Петра [794]каждый день приносит проценты.

Здесь поражает неслыханное великолепие Лойолы, который из своей капеллы в серебристых одеждах воспаряет к небу. Цоколь алтаря из verde antico [795], колонны оправлены в лазурит. Красивейшая во всем Риме алтарная решетка.

Земля отверста, словно в могилу. Внизу группы еретиков, вокруг которых извиваются змеи, движутся в преисподнюю; князь тьмы попирает ногой книгу, на которой написано «Мартин Лютер». Мне вспомнилось наше воспитание в ганноверских школах, проводившееся исключительно в том смысле, который мой compere [796]Карл Шмитт в одной из своих книг назвал «антиримским аффектом». Иезуиты там еще причислялись к нечистым духом. В этой сфере они друг у друга в долгу не остались.

В государственном архиве (Palazzo della Sapienza [797]). Роскошный внутренний двор замыкается вогнутым фасадом церкви Sant' Ivo [798]. За ним витой купол со спиральным фонарем, в высшей степени маньеристкий; он издалека виден на фоне моря домов. У наружной стены фонтан: четыре книги, из которых бьют струи воды. Образец неудавшейся аллегории.

Снова извещение о смерти, когда у входа на Виллу Массимо я забрал почту. Умер Карл Риккерт, Шарль Бенуа [799]. Мы сошлись в 1913 году легионерами на форте Сен-Жан в Марселе и вместе предприняли побег из Сиди-Бель-Аббе. Прошло почти полвека, прежде чем мы встретились снова.

Ночью гроза. Галерея Барберини. Филиппо Липпи: ангел протягивает Марии лилию. Голубизна одеяния: кристалл. Нежнейшее золото покрывала. Святой Себастьян кисти Антониаццо Романо. Здесь тоже умиротворенное лицо. Квентин Метсис [800]: «Эразм».

Великолепные столы. Иногда мраморная брекчия, также золотой мрамор. Повсюду пчелы Барберини. На большой картине папа с тремя кардиналами из своей семьи.

Пассаротти: рыбная лавка и разделка мяса. Уже очень индивидуальные лица. Посмотреть дома, занимался ли он нидерландскими мастерами. Еще один Бассано: «Поклонение пастухов». Здесь тоже сгущенная грубость, на которую я обратил внимание уже в «Тайной вечере» на вилле Боргезе. Рубище пастухов. Всемирно известный шедевр «La Fornarina» [801]Рафаэля. Тициан: «Филипп II», и «Генрих VIII» Гольбейна. «Что не сотворили варвары, сделали Барберини» — выражение может касаться не их вкуса, но, по крайней мере, формы их промысла. И не разрушения — наоборот.

К Испанской лестнице. Прощание с нею, а также с Barcaccia. Потом в Santissima Trinita. Там свеча за Шарля Бенуа.

Подготовки к прощанию. Последняя прогулка к Форуму, потом в Санта-Мария-Маджоре; у еретиков тоже есть своя любимая церковь; для меня — эта. Вечером у Волькенсов и Герикке. Среди гостей был профессор Стикс. Он делал честь своей хтонической фамилии глубоким знанием вулканов и землетрясений.

Ватиканская пинакотека. Джентиле да Фабриано (около 1370–1427): «Чудо святого Николая Угодника». Он спасает корабль, команда которого уже начинает выбрасывать груз за борт.

Беато Анджелико: «Чудо святого Николая». Горы сюрреалистические, словно вырезанные из стеатита. Здесь представлены уже все стили, в большинстве случаев как contorno [802]. Так, например, у Пинтуриккио коллаж «Коронация девы»: корона из золота, золотые гвозди в мандорле [803].

Зал Рафаэля, «Madonna di Foligno». Здесь тоже лимб «нерожденных младенцев». Лишь один Леонардо: «Святой Иероним», землистые краски. Тициан: «La Madonna dei Frari». Красивее всего покрывало второстепенной женской фигуры. Паоло Порпора († 1673), богатые и оригинальные изображения цветов и плодов. «Никто другой не смог бы нарисовать так». Даже мастер из Мескирха представлен двумя небольшими картинами, о которых я хочу сообщить Мартину Хайдеггеру.

Навестив патера Кемпфа в Грегориане, я еще раз отправился в прощальную прогулку на Форум. Разговор со смотрителем, который среди куч травы собирал улиток. Не забыть бы о чесноке — он приправляет вино.

Прощание с четой Герикке. Осмотрели картины, например, вид площади Барберини, которая мало изменилась; и Тритон еще стоит точно так же. Группки людей, по отдельности — это расширяет площадь. У Риделя, чьи картины я видел и в Мюнхенской пинакотеке, там тоже было свое ателье. Он известен как портретист красивых женщин, внес большой вклад в «Галерею красавиц» Людвига I.