Юрий Безелянский - Знаменитые писатели Запада. 55 портретов

Ничего себе признание! Ничего себе самооговор! Так что же хочет Кафка?

«Я уже не раз думал о том, что лучшим образом для меня было бы запереться, прихватив с собой перо, бумагу, лампу, в самом дальнем помещении длинного, узкого подвала. Еду бы мне приносили и ставили где-нибудь, при входе в подвал. Поход за едой — в шлафроке, под сводами подвальных склепов — и был бы моей единственной каждодневной прогулкой. Потом я возвращался бы к столу, медленно, вдумчиво съедал бы свою пищу и снова принимался бы за работу. Ах, как бы мне писалось тогда! Из каких глубин я бы себя мог исторгнуть!»

Такие признания Кафки настолько запутывают отношения с Фелицией Бауэр, что требуют личной встречи и объяснения, как говорится, глаза в глаза. Кафка решается на поездку в Берлин, чтобы показать, «каков я на самом деле».

Поздно вечером 22 марта 1913 года Франц Кафка приезжает в Берлин. Снимает номер в гостинице и лежит на кушетке пять часов, приходя в себя от собственной решительности. Затем последовало свидание — первое за семь месяцев. Фелиция неожиданно для Кафки заявляет ему, что он ей необходим, несмотря на все свои причуды и страхи.

11 и 12 мая последовали новые встречи в Берлине. Более того, Кафку принимают в доме Фелиции. 16 июня под влиянием новых чувств Кафка высылает Фелиции письмо, которое он писал в страшных муках целую неделю. В этом письме, именуемом «трактатом», Кафка просит Фелицию стать его женой. «Должно быть, это самое странное брачное предложение на свете!» — восклицает Элиас Канетти.

Действительно, в письме Кафка выдвигает такие невыполнимые условия для совместной жизни, которые должны, по его мнению, неизбежно привести к отказу Фелиции от замужества. То есть Кафка хочет, чтобы отказ исходил не от него, а от Фелиции, поэтому он столь пылок и красноречив в «трактате», направленном против самого себя.

Продолжением «трактата» стало буквальное бегство Кафки в санаторий в Риве, где он знакомится с некоей «швейцаркой» и испытывает к ней любовное чувство (чтобы перебить влечение к Фелиции?). Однако Фелиция Бауэр не хочет отпускать «добычу» и посылает к Кафке, вернувшемуся в Прагу, свою подругу Грету Блох для восстановления прерванных отношений с женихом.

Далее дела еще более запутываются: у Кафки возникает интерес к Грете Блох, и начинается новая переписка, на этот раз между Кафкой и Гретой Блох. Параллельно Кафка отправляет письма и к Фелиции, более того, в 1914 году во второй раз просит ее руки. Помолвка состоялась весной 1914 года в Берлине. С одной стороны, помолвка, с другой — растущее чувство к подруге невесты. Кафка околдовал своими письмами Грету Блох и тем самым поставил ее в весьма двусмысленное положение. Создавшийся гордиев узел необходимо было во чтобы то ни стало разрубить, и он был разрублен. В июле 1914 года в отеле «Асканийское подворье» состоялась встреча Франца Кафки и двух женщин — Фелиции и Греты. Разговор этот скорее напоминал «судилище» над запутавшимся мужчиной. Обе женщины дружно обвинили его в вероломстве и непоследовательности, измене и предательстве. И после «суда» неизбежно произошел разрыв помолвки.

Как реагировал Кафка? Он не защищался. Он молчал. Он был подавлен публичной выволочкой, которую ему устроили женщины, к которым был явно неравнодушен. Элиас Канетти утверждает, что гибель Иозефа К. в романе «Процесс» — это точное отражение «суда» в «Асканийском подворье», а Грета Блох выведена в образе барышни Бюрстнер.

Итак, произошел полный разрыв с Фелицией Бауэр? Нет, они снова встречались 23 и 24 января 1915 года в местечке Боденбах на границе Чехии и Германии. И снова переписка (правда, не столь частая) и выяснение отношений. Об этом Кафка записывает в своем дневнике: «Каждый про себя твердит, что это другой непреклонен и безжалостен. Я не отступлюсь от намерения построить некий фантастический, лишь работе подчиненный образ жизни, а она, глуха ко всем немым мольбам, хочет заурядности: уютную квартиру, интерес к делам на фабрике, обильных трапез, с одиннадцати вечера — сон, натопленную комнату и переставляет мои часы, которые последние три месяца спешат на полтора часа, на правильное время».

«Правильное время» — вот что категорически отрицал Кафка. «Она переставляет часы на правильное время, бездумно попирая свободу, приспосабливая время к своему, обычному, ко времени конторы и фабрики…»

«Два часа мы были с ней в комнате наедине. Вокруг меня лишь скука и безнадежность. Не было у нас друг с другом ни одного хорошего мгновенья, когда бы я мог свободно вздохнуть…»

Кафка и Фелиция, как биллиардные шары, разлетаются друг от друга и неожиданно вновь оказываются вместе. Так, с 3 по 13 июля 1916 года они вместе проводят десять дней в Мариенбаде, в двух номерах гостиницы, через стенку. Оба умиротворены, почти счастливы. Кафка отмечает в дневнике: «Теперь все иначе и все хорошо… как только кончится война, мы поженимся, снимем где-нибудь под Берлином две-три комнаты…» Они вдвоем гуляют по тропинкам в мариенбадских лесах. Обедают в ресторане. А ночами он сидит на ее балконе за письменным столом и пишет при свете настольной лампы. Какая идиллия!..

Однако Мариенбад был всего лишь эпизодом, счастливым эпизодом в их непростых и запутанных отношениях. Покорная Фелиция наконец-то взбунтовалась и упрекнула Кафку в себялюбии и бессилии окончательно оформить их отношения. Бунт закончился их второй помолвкой в июле 1917 года. Они даже занялись покупкой мебели и поиском жилья. И, возможно, на этот раз Кафке не удалось бы отвертеться от уз брака, но спасло его нездоровье: в ночь с 9 на 10 августа у писателя пошла кровь горлом. 4 сентября врач-специалист поставил диагноз: туберкулез, который в те годы практически не поддаваяся лечению. Болезнь разом избавила Кафку от Фелиции, от страха перед семейной жизнью и от службы.

С 12 августа Кафка стал жить в Цюрау, куда однажды приехала Фелиция, отвергнутая и униженная. Он ей сообщает, что ему не суждено выздороветь.

Вот так закончился любовно-эпистолярный роман Франца Кафки и Фелиции Бауэр. Фелиции не удалось сломать холостяцкое сопротивление Кафки и пришлось смириться с этим. Тут невольно возникает ассоциация с другой женщиной — актрисой Московского Художественного театра Ольгой Книппер, которая тоже домогалась писателя и добилась-таки своего. Другой писатель — это Антон Павлович Чехов, тоже больной туберкулезом, как и Кафка.

Ольга Леонардовна сумела пленить Чехова своей игрой в трагедии «Царь Федор Иоаннович». Она казалась писателю благородной и задушевной женщиной, в жизни оказалось все по-другому. Это была женщина себялюбивая, прагматическая, любовница Немировича-Данченко, поставившая себе цель стать женой знаменитого писателя, чтобы иметь право носить его фамилию — так она стала Книппер-Чеховой.