Лора Томпсон - Агата Кристи. Английская тайна

«Видите ли, он так хотел жениться на этой девушке. Она очень порядочна, как и он. Но кроме того, он был предан своим детям и не хотел их терять. Ему нужно было все — его дом, его дети, его уважаемое положение в обществе и Элси. И ценой, которую ему пришлось заплатить за это, оказалось убийство», — говорит мисс Марпл в «Каникулах в Лимстоке». Этот пассаж можно с полным основанием назвать «священным текстом английского убийства».

В основе всего лежит желание обывателя выглядеть благопристойно — отсюда Криппен, стоящий на пороге своего дома на Хиллдроп-Кресент, раскланивающийся с соседями и вежливо беседующий о жене, чье тело лежит в нескольких футах от него. «Главный интерес и в немалой степени ужас чудовищного преступления заключается не в том, что является отклонением от нормы, а в том, что совершенно нормально», — писал Филсон Янг в книге «Знаменитые судебные процессы» в очерке о Криппене. Именно это притягивало и Агату — то самое описанное Оруэллом напряжение между жизнью, которая внешне продолжается как прежде, и невидимым жутким разладом внутри ее. Джордж Джозеф Смит, стоящий перед алтарем с очередной женой, счастливо улыбающийся и представляющий себе при этом, как он дергает ее, лежащую в ванне, за ноги и как голова ее уходит под воду; Герберт Армстронг, с самодовольным видом разгуливающий по улицам Уайя, приветствующий местного адвоката и нащупывающий в кармане пакетик с цианидом. Вот что называется «уютным» убийством — отстраненность от смерти путем превращения ее в рассказ, где она рядится в разные одежды и шляпы; сосредоточенность на обыденном, чтобы острее дать почувствовать тот единственный необычный и непривычный миг среди дня, который оборачивается маленькой непроницаемо-черной тайной. Ребячество своего рода, конечно; сказки братьев Гримм для взрослых. Реальная смерть, реальное убийство — это не английское убийство, ибо в нем реальная грязь, мерзость и подлинное горе. Мы это знаем. Но английское убийство неотразимо притягательно, потому что оно литература, история, рассказ, написанный в соответствии с общепринятыми правилами поведения, совершенный во всех отношениях, кроме одного, и открыто выставляющий на обозрение движения человеческой души.

В сердце английского убийства всегда мотив. Это деньги, или страсть или страх, это превращение обычного в крайность. И именно это интересовало Агату. Убийство без узнаваемого мотива, без человеческого мотива, без заурядного мотива для нее — ничто.

Отсюда ее одержимость делом кройдонских убийц (члены семьи Дафф на кухне: кто-то выходит, кто-то входит, разговоры о повседневных делах… но один из них уже тайно настроился на убийство) и позднее — нераскрытым делом Браво, о котором она написала Фрэнсису Уиндэму письмо, опубликованное в журнале «Санди таймс» в 1968 году: «Я-то лично думаю, что Чарлза Браво убил доктор Галли». Были еще две подозреваемые — жена Флоренс и компаньонка миссис Кокс. Возможность совершить убийство имели все трое. Но Агата размышляет над более интересным аспектом человеческой природы: «Я всегда чувствовала, что он [Галли] — единственный, у кого был действительно существенный мотив и кто лучше всех подходил на роль убийцы: исключительно компетентный, успешный и всегда вне подозрений». Вероятность того, что убийство совершила Флоренс Браво, Агата отметает, поскольку у Флоренс «всегда была куча денег» и, следовательно, никакого мотива. «Она всегда была хозяйкой положения». Миссис Кокс — «очевидная подозреваемая… на первый взгляд. Но если присмотреться получше, становится очевиден ее робкий, рассудительный и осторожный характер».

«Коллизия, лежащая в основе дела Браво, одной из действующих лиц которого является вдова, состоящая в связи с врачом», встречается в одной из записей Агаты, но она не развила ее. Тем не менее она имела в виду и дело кройдонских убийц, и дело Браво, когда задумывала «Горе невинным» — историю семьи, растревоженной, когда дело об убийстве, считавшееся раскрытым, начинают расследовать заново и все члены семьи вынуждены задуматься, кто же из них мог на самом деле убить Рейчел Аргайл, добропорядочную жену и мать четверых усыновленных детей.

«Знаете, это напоминает мне дело Браво… теперь уже никто не сможет узнать правду. Между тем Флоренс Браво, отвергнутая семьей, спилась и умерла в одиночестве, а миссис Кокс, подвергнутая остракизму вместе с тремя своими малолетними сыновьями, до самой старости знала, что большинство людей считают ее убийцей. Жизнь доктора Галли была загублена как в профессиональном, так и в общественном смысле… Кто-то из них виновен и сумел избежать наказания. Но остальные двое невиновны и поплатились зря».

Упоминает Агата и дело Криппена — впрямую, но вскользь — в одном из рассказов сборника «Подвиги Геракла»: «Мне всегда хотелось знать, была ли Этель Ле-Нев с ним там или нет». [415]Вероятно, ответ на этот вопрос содержится в романе «Миссис Макгинти с жизнью рассталась». Миссис Макгинти убита потому, что узнала кого-то из своей деревни на фотографии в газетной рубрике «Где они теперь?», в заметке, рассказывавшей о четырех женщинах-убийцах. Одно из упоминавшихся в заметке дел явно основывалось на деле Криппена и Ле-Нев. Крейг убивает жену, его приговаривают к повешению, но он ни разу за все время суда не выдает свою любовницу, Еву Кейн, хотя из текста явствует, что именно она вдохновила его на убийство.

В «Кривом домишке» слышатся отголоски дела Томпсон — Байуотерса: актриса Магда Леонидис собирается играть роль Эдит Томпсон в новой пьесе. Об этом вскользь упоминается несколько раз. А когда обнаруживается спрятанная пачка любовных писем Бренды, молодой жены жертвы, у любого читателя, знакомого с делом Томпсон — Байуотерса, немедленно возникает аллюзия: Эдит Томпсон была осуждена за подстрекательство к убийству почти исключительно на основании ее писем к Фредерику Байуотерсу.

«Я думал о выражении отчаянного ужаса на лице Бренды. Это выражение казалось мне знакомым, и я вдруг понял откуда. Это было то самое выражение, какое я видел на лице Магды Леонидис в первый день по приезде в Кривой домишко, когда она говорила о роли Эдит Томпсон. „И потом — это же настоящий ужас, — сказала она. — Вам так не кажется?“»

В детективном романе Дороти Л. Сэйерс «Следственные документы» тоже имеется реминисценция дела Томпсон — Байуотерса; один из персонажей произносит там следующую краткую речь:

«Пригороды — единственное оставшееся место, где мужчины и женщины подвергаются гонениям и умирают из-за того, во что верят… Благослови, Господь, жителей пригородов — они еще хоть во что-то верят. Верят в Респектабельность. Они лгут, умирают, совершают убийства, чтобы сохранить видимость благополучия. Посмотрите на Криппена. Посмотрите на Байуотерса. Посмотрите на человека, который прятал тело жены в ванне и при этом ел на положенной сверху доске, — все из страха, что кто-нибудь заподозрит скандал. Боже милостивый!»