Евгений Муляров - Джуна

У мага множество иных забот. Единственный возможный брак для мага — сакральный. Кто бы это ни был, Соломон, Жанна д'Арк или Джуна.

Четыре очень толстых, большого формата тома в разноцветных, потрепанных от времени и частого прикосновения чело­веческих рук суперобложках стоят на книжной полке. Странная надпись на книге, одна и та же. Крупными черными буквами выведено: «Бессо­знательное», и латинскими цифрами проставле­ны номера томов. Это материалы международ­ного конгресса, проходившего в Тбилиси в ок­тябре 1979 года.

Сейчас только участники того давнего фору­ма помнят, каким это было событием! Другие события из сферы науки и политики выступили на первый план. Множество разного рода кон­ференций, съездов, семинаров прошло за два де­сятилетия, минувших с той поры. Но и тот, кто никогда не слышал о тбилисском конгрессе, от­крыв эти тяжелые, залистанные тома, будет, не­сомненно, удивлен.

Под обложкой соединены статьи разных участников, опубликованные без перевода, на том языке, на котором они написаны. И потому русский язык соседствует с английским, немец­ким, французским. Становится ясно, что книгу способен прочитать не только специалист по психологии, но человек, в обязательном порядке владеющий несколькими языками — по нынеш­ним временам почти полиглот. И человек слу­чайный с уважением закроет книгу, поставит ее снова на полку, в ряд с тремя другими, а чело­век не случайный, может быть, улыбнется, вспо­миная свое прошлое. И в улыбке его радость смешается с легкой печалью: было, было и про­шло, как все проходит. Но осталось в сердце и памяти.

И наверняка вспомнят этот конгресс госте­приимные тбилисцы, ведь такой праздник, какой был устроен в том давнем октябре, не забывает­ся. Уже сама подготовка затянулась на несколь­ко лет, потому что конгресс по разным причинам несколько раз откладывался. Но ходили разгово­ры, строились предположения, рождались слухи и фантазии.

Тбилисцам было чем гордиться. Последний научный форум, посвященный вопросам психи­ческой деятельности человека, в частности бессо­знательному, проходил в начале века в Бостоне.

Неужто американцы могут соревноваться с тбилисцами в гостеприимстве, в широте души, в умении принять гостей?

Погода была прекрасная. Тепло, нежно при­гревает осеннее солнце. Чистое небо просвечива­ли солнечные лучи. Со временем проведения конгресса совпал праздник сбора винограда — один из любимейших грузинских праздников. Налиты сладким соком гроздья самых разных цветов и оттенков. Гроздья велики и тяжелы, впору держать обеими руками.

Можно встречать гостей, пусть приезжают. Лучшие тбилисские гостиницы — «Тбилиси», «Сакартвело», «Иверия» — готовы. Постара­лись и власти, любящие, если это сулит им вы­году, выказать свою рачительность, хозяйствен­ность, организационную сметку и, разумеется, щедрость. Большое участие в подготовке кон­гресса принял Институт психологии имени Д. Н. Узнадзе. Сотрудники этого научного за­ведения, носящего имя основоположника грузин­ской школы психологии, давно и достаточно ус­пешно занимались проблемами бессознательного, но им хотелось и обнародовать свои достижения, и сравнить уровень собственной работы с уров­нем работы иностранных ученых, разрабатываю­щих аналогичную тематику.

Спросите гостей, спросите хозяев: что было главной приметой тех дней, отличительной чер­той? И они, не сговариваясь, ответят: «По всему городу ходили люди, на груди которых были приколоты огромные круглые значки с надпи­сью: «Бессознательное». Ну и конечно, вспом­нят царившие везде оживление, радость, веселье. Весело и оживленно было на улицах, весело и оживленно в залах, где проходили заседания. И во время перерывов ученые улыбались, шутили, за шутками и улыбками продолжая начатый в зале разговор. Тема для конгресса выбрана столь интересная, что о ней можно рассуждать сутки напролет.

Джуна тоже приняла участие в работе кон­гресса, но своеобразно, по-своему, как присуще только ей, Джуне. Она не выступала с доклада­ми, а демонстрировала практические возможнос­ти человека, заключенные в его мозге, возмож­ности, позволяющие проводить диагностику, ле­чение, попадать самому в прошлое и будущее или способствовать путешествиям во времени, которые совершают другие.

Свои способности диагноста Джуна проде­монстрировала блестяще, хотя диагнозу, постав­ленному ею, поначалу не поверили. Вице-прези­дент Международной ассоциации по исследова­нию проблем психотехники американский психо­лог Стэнли Криппнер, с которым Джуну кто-то познакомил еще в самом начале работы конгрес­са, обратился к ней с просьбой обследовать его.

Просьба не заключала никакого подвоха. Из­вестный американский ученый не собирался таким образом проверить способности Джуны, окруженные ореолом легенд и фантазий. Амери­канец неважно себя чувствовал, но что является причиной недомогания, понять не мог.

Отыскав во Дворце шахмат, где проходил конгресс, тихий закуток возле лестницы, Джуна быстро провела диагностику. Не слишком об­ширных в ту пору познаний ее в английском языке хватило на то, чтобы объяснить профессо­ру — у него проблемы с печенью. Американец быстро ее понял и согласился: «Да, вполне воз­можно».

Однако, совершая диагностические пассы, Джуна обнаружила не один, а два очага тревож­ных сигналов. У Криппнера что-то с левой ногой. Профессор вежливо ответил: «В данном случае диагност ошибается. С ногой все в поряд­ке». И, поблагодарив за консультацию, профес­сор отправился на очередное заседание.

Джуна была уверена, что оба ее диагноза верны, тем не менее никаких аргументов, кроме ее твердой уверенности, она не имела.

За импровизированным врачебным приемом следил находившийся неподалеку молодой жур­налист, корреспондент журнала «Огонек» Сер­гей Власов. Едва Криппнер раскланялся с Джуной и запел, он тут же приблизился к ней и об­ратился с просьбой продиагностировать его. Ох уж эти журналисты! Неизвестно, чего больше в его просьбе — чисто человеческого любопытст­ва, желания проверить собственное здоровье или журналистской напористости? Может, и того, и другого, и третьего. По крайней мере, сеанс диа­гностики, в котором участвовал сам журналист, давал материал для выигрышной, броской ста­тьи, которые так нравятся читателям.

Джуна поняла, что настойчивый журналист все равно не отстанет, а потому отказывать нет смысла. И хотя у нее были иные планы, она со­гласилась. Хватило единственного движения руки в сторону диагностируемого, и Джуна по­чувствовала: ее собеседник простужен, у него сильнейший насморк.

Смех, раздавшийся в ответ, прозвучал обид­но, пусть смеявшийся и в мыслях не имел чем- либо задеть Джуну. Просто журналист решил, что для. постановки такого диагноза не надо иметь никаких особых способностей. Видно невооруженным глазом, слышно по первому слову — глаза слезились, заложенный нос по­краснел, и голос приобрел характерную гнуса­вость.