Иоанна Хмелевская - Автобиография. Старая перечница

Что же касается негра… Это был просто официант, и он один из немногих отнесся к нам по-человечески.

Сейчас поясню. Во Франции с большой строгостью подходят к часам приема пищи. Всему свое время. И даже если человек помирает с голоду, в пять часов пополудни он нигде не получит еды. Вот так. Кофе, правда, ему подадут, а также пирожное, мороженое, какие-нибудь пустяковые закуски, но ничего основательного в этот час не дождешься ни в одном из заведений во всей стране. Французы привыкли и не жалуются, иностранцу же придется туго, если он прозевает время, специально предусмотренное для приема пищи.

Завтракать можно до одиннадцати, иногда до двенадцати, второй завтрак начинается в час, иногда в полвторого, но после шестнадцати вас нигде не накормят. Прозевал человек паршивый второй завтрак, почему-то не проголодался в положенное время, захотелось ему поесть, скажем, в полпятого, в пять… Как же! Восемнадцать тридцать — не раньше, и то не везде, чаще обед подадут лишь в девятнадцать, а то и в девятнадцать тридцать…

Лично я уже к этому привыкла, и мне удалось даже полюбить чувство голода, иначе хоть кричи.

Но на курорте в то знойное лето, когда вся жизнь городка зависела от прилива и отлива моря, мы с Моникой порядком намучились. Именно тогда и спас нас негр, который не побоялся подавать нам еду даже в семнадцать тридцать. Вот сколь беспредельна была его человечность! За что я от всего сердца и желаю ему всяческих успехов в жизни!

Что ж, пожалуй, самое время вернуться к основной теме… хотя уже и сама не знаю, какая же она, основная.

Как я уже позволила себе заметить, первое место среди новомодных безобразий, я бы даже сказала — среди модных безобразных безумств, занимает одержимость телевидением. А первенство по части безобразности оно держит в силу нескольких причин, из которых важнейшую я назову в конце.

Во-первых, все новости, с картинками и без, телевидение распространяет среди самой широкой аудитории. И даже если кто-то не умеет читать и плохо слышит, то хотя бы увидит. По картинке догадается, о чем речь. Если же окажется настолько глупым, что все равно не догадается, то тем лучше для него.

Во-вторых, качество телеинформации для телевидения никакой роли не играет. Кроме, разумеется, тех программ, которые именуются государственными, хотя, откровенно говоря, я уже и сама не знаю, как назвать эти программы и в чьем ведении они находятся. Может, они вовсе и не государственные, а, так сказать, кооперативные, что ли? Содержание этих передач старательно просеивается, тщательно подбираются дикторы и обозреватели, а также корреспонденты, мужчины и женщины, которые львиную долю отведенного им времени отдают гласным. Первое место среди последних занимают бесконечные э-э-э-э-э, сразу же за э-э-э-э-э следуют а-а-а-а-а, остальные употребляются более-менее равномерно.

В-третьих, учитывая, что так называемый рейтинг популярности обратно пропорционален уровню передачи, то самый высокий рейтинг легко смоделировать. Камера может привлечь наше внимание к голой заднице певца, у которого во время выступления лопнули штаны. Или к какому-нибудь премьеру или президенту, если он будет демонстрировать состояние, близкое к свинскому, — по причине пьянства.

В-четвертых, и это самое главное, телевидение распоясалось.

Возможно, в этом нет вины самого телевидения, оно просто отвечает потребностям общества. К сожалению, я не знакома со статистикой, но не исключено, что примерно три четверти народонаселения нашей планеты мечтает выступить публично. Помаячить на телеэкране. Может, это будет счастливейший момент в их жизни? А телевидение выступает в роли верховного божества, скупо одаривающего человечество своими милостями.

Ну и нельзя не упомянуть о свинском отношении к зрителям. Конечно, это мелочь, но как же наглядно она показывает суть современного телевидения! Ничего не стоит внести изменения в программу, задержать или вовсе отменить ту или иную передачу. И кому какое дело, что зрители ждут именно ее. Телевидению на зрителя начхать.

Здесь, полагаю, самое подходящее место для того, чтобы самой извиниться перед читателями за то, что я их нечаянно подводила. Да, бывало и такое. Но виной тому случайности. Случайность — поразительно странная штука, абсолютно непостижимое явление, с которым невозможно бороться.

Судите сами. Например, спокойный день, когда у меня не намечено никаких встреч, когда я живу как нормальный человек, завтракаю не торопясь, кормлю кошек, читаю, работаю, а на вечер у меня запланирован просмотр телепрограммы, которая и длиться-то будет всего двадцать две минуты… Так почему за эти несчастные двадцать две минуты мне обязательно позвонят шесть человек?! Будто сговорились! Почему именно в те мгновения, когда передают прогноз погоды в варшавском регионе, непременно кто-нибудь звонит у калитки? Я редко смотрю телевизор, но почему именно тогда, когда я собираюсь что-нибудь посмотреть, обязательно заявится нежданный гость? Это что же, все нарочно кем-то подстроено?

В предыдущих томах «Автобиографии» я описала несколько случаев совершенно идиотских стечений обстоятельств, рассказывать о них снова нет нужды. Почему Веслава, коллегу с моей прежней работы, я встречаю все эти годы только в аэропортах, причем мы направляемся в разные стороны света? А с моей подругой Аней, которая живет через улицу от меня, я непременно столкнусь у подножия Эйфелевой башни?

И почему, если у меня под рукой два телефона, обязательно зазвонит третий, что на другом конце дома? А когда мне захочется подольше побыть в ванной, примутся звонить все три? Флюиды, что ли, какие мы высылаем друг другу, ведь не мне одной так везет. Кто-то сидит и подстерегает, чтобы намеренно застать нас врасплох?

И вот еще вспомнилось. Когда я работала в архитектурной мастерской, остались мы как-то с коллегами на сверхурочные. А два сотрудника ушли в обычное время. Дело было летом, каждый из них лишь снял рабочий халат, надел пиджак и был таков.

Через полчаса один из них вернулся. Ворвался в мастерскую и принялся оглядываться.

— Что за холера! — начал он. — Вы не видели…

И тут как полоумный влетает второй, взъерошенный и злой, ни слова не говоря набрасывается на первого, сдирает с него пиджак, скидывает пиджак и с себя, швыряет его коллеге, сам молниеносно одевается и исчезает в дверях, все так же молчком. Коллега остался стоять столбом с пиджаком в руках. Все произошло так стремительно, что никто опомниться не успел.

— Видели? Кретин, перепутал пиджаки. Влез в мой и умчался. А я приехал домой, а в кармане вместо ключей его бумажник…

Пиджаки у них были одинаковые, ростом и фигурой они тоже не очень отличались, возможно, кому-то из них пиджак показался чуточку тесен, а другому немного великоват, но ни один не обратил на это внимания. Разница же в реакции на недоразумение объясняется тем, что взъерошенный собирался с дамой в театр и обнаружил подмену пиджака, когда выяснил, что нечем заплатить за такси. Обшарил карманы — только чужие ключи, которые никоим образом не компенсировали отсутствие бумажника с деньгами и билетами. К счастью, таксист не торопился уезжать, не получив денег. Не теряя ни минуты, наш сотрудник развил прямо-таки пожарную скорость и успел на спектакль.