Александр Мещеряков - Император Мэйдзи и его Япония

Ёсида Сёин

Муравьев и чиновники сёгуната дебатировали в Эдо, когда в Канагава произошел трагический случай. Русский мичман Мофет с двумя матросами отправились за покупками. На них набросились несколько самураев. Они зверски убили мичмана и матроса Соколова, третьему русскому удалось спастись в соседней лавке. Муравьев потребовал от сёгуната извинений, отставки губернатора Канагава и наказания преступников. Первые два условия были выполнены незамедлительно. Однако преступников по горячим следам поймать не удалось. По японской версии, это были не преступники, а преступник. Сначала власти заявили, что он покончил жизнь самоубийством, однако представить труп так и не смогли…

Это было началом масштабного террора, направленного против иностранцев. До этого русские офицеры – верхами и пешком – пять раз прогуливались по Эдо. Кое-где в них кидали камнями. Особого впечатления на людей, которые прошли Крымскую войну, это не производило. Они опасались только пуль и снарядов, никто не думал, что самурайский меч – оружие не менее страшное.

Русских моряков похоронили на местном кладбище, сёгунат издал указ, строго-настрого запрещавший бросаться камнями в иностранцев, но всего через несколько дней в Иокогаме убили слугу из французской миссии. Это был китаец, но он носил европейскую одежду. Для террористов этого было вполне достаточно. Движение по «изгнанию варваров» набирало силу.

В Нагасаки и Хакодатэ порты существовали издавна, в Канагава порт нужно было строить. Там размещалась одна из 53 станций тракта Токайдо, соединявшего Эдо и Киото. Поэтому это место отличалось оживленностью. Но правительство не желало, чтобы контактов между японцами и иностранцами было чересчур много. Оно опасалось как «зловредного» влияния иностранцев, так и нападений на них. Порт поэтому решили строить в соседней с Канагава деревеньке Иокогама, хотя в официальных документах значилась Канагава. Гаррис гневался и утверждал, что правительство хочет устроить резервацию – подобно острову Дэсима возле Нагасаки, где в течение двух веков были буквально заточены голландские купцы. Однако Ии Наосукэ на сей раз не желал отступать ни на шаг. Расходы по строительству порта не смущали его, что объяснялось соображениями не столько экономическими, сколько идейными.

На месте деревни Иокогама возник город. Он представлял собой прямоугольный участок площадью около двух квадратных миль. К северу катил волны Тихий океан, с южной стороны подступало болото. На востоке протекала река обычная, на западе – приливно-отливная. Реки соединили широким и неглубоким каналом, и Иокогама стала островом, на который можно было пройти только по одному из четырех мостов. Она и вправду в этом отношении напоминала Дэсима. Но порядки на Дэсима были все-таки намного строже – голландцам запрещалось приезжать с семьями, покидать остров, общаться с местным населением.

Однако и в Иокогаме жить было не слишком уютно. Перед мостами стояли ворота, закрывавшиеся на ночь. Ворота круглосуточно охранялись самураями, которые устраивали каждому личный досмотр и выдавали специальные деревянные таблички, служившие пропусками. Таблички следовало держать в руках или же привязывать к гарде меча. Иностранцам разрешалось выходить за городские ворота, но их свобода ограничивалась радиусом в 28 миль. Правда, с одним существенным исключением: они имели право подъезжать к Эдо только на расстояние в 14 миль (до самого города было 18 миль).

Словом, назвать Иокогаму «открытым городом» можно было только с оговорками. Он и не мог быть по-настоящему «открытым», если закрытой оставалась вся страна. Иокогама походила либо на «веселый квартал» Ёсивара в Эдо (он тоже охранялся и был окружен рвом с водой), либо на территорию иностранного государства. Второе, впрочем, вернее.

В этом году российское консульство в Хакодатэ переехало в новое двухэтажное деревянное здание. Ничего грандиозного в нем не было, но на местных японцев оно произвело впечатление. Стали поговаривать, что Россия планирует захватить остров Эдзо и поставить над ним своего генерал-губернатора. При консульстве была открыта первая в Японии европейская больница. Японцев там лечили бесплатно. Захолустный Хакодатэ понемногу рос; в отличие от Иокогамы, где иноземцы проживали в сеттльменте, здесь они имели право селиться вместе с японцами.

Решения в стране принимались на самом верху. Ни крестьяне, ни купцы, ни низкоранговые самураи правом голоса не обладали. Наиболее склонным к политической ажиотации элементом было, естественно, самурайство. Крестьянам и купцам и в голову не могло прийти, что их мнение следует учитывать. Лишенные легальных способов воздействия на ситуацию, самураи обратились к террору. Уничтожению подлежали не только иностранцы. Первой жертвой «среди своих» стал Ии Наосукэ.

3 марта на него напали 18 человек. Семнадцать самураев происходили из Мито, один – из Сацума. Такое преобладание уроженцев Мито объясняется тем, что Ии Наосукэ двумя годами раньше отверг кандидатуру их ставленника Хитоцубаси Ёсинобу и поставил сёгуном Иэмоти. После этого из высшего руководства изгнали сторонников «партии Ёсинобу», князь Мито находился под домашним арестом. В княжестве Мито были традиционно сильны монархические настроения, а Ии Наосукэ не оказывал императору должного почтения. Эти люди поддерживали лозунг «сонно дзёи» – «почитание императора и изгнание варваров». Лозунг был направлен против сёгуната.

3 марта – это праздник девочек, один из главных праздников годового цикла. В этот день было принято выставлять на домашний алтарь кукол. Имелось в виду повышение плодородия во всех его видах. Ии Наосукэ должен был отправиться в замок, чтобы поздравить сёгуна с праздником. С утра совершенно неожиданно для этого времени года пошел мокрый снег, многие охранники надели плащи. Согласно установленным правилам, крытые носилки Ии Наосукэ охраняло более 60 человек. В последнее время неспокойное поведение выходцев из Мито внушало подозрение. Хотели было увеличить число охранников, но решили, что высшее должностное лицо не должно нарушать законов.

Когда носилки находились неподалеку от ворот Сакурада, к процессии приблизился некий человек. Подумали, что он хочет вручить петицию. Но когда охранник подошел к нему, тот мгновенно выхватил меч и зарубил его. Раздался выстрел, к носилкам со всех сторон бросились вооруженные люди. Длинные плащи сковывали движения охранников. Ии Наосукэ вытащили из носилок и отрубили ему голову. Один из нападавших хотел утащить голову с собой, но был убит сам. Голову доставили домой и пришили к туловищу. Окончательного позора удалось избежать.