Роман Днепровский - Мемуары

Я вбежал домой с глазами, круглыми от ужаса и полными слёз:

- Бабушка, бабушка! - кричал я, - Там, во дворе - китайцы! Они нас всех убьют! Война началась!...

Бабушка, естественно, ни в каких китайцев не поверила, и стала меня успокаивать. Но тут раздался телефонный звонок, и казённый голос на другом конце провода приказал бабушке "квартиру не покидать и к окнам не подходить". Кто-то из наших бдительных дворовых старух уже позвонила, "куда надо" - и вот теперь городской Штаб Гражданской Обороны обзванивал поквартирно всех жильцов дома: готовилась операция по захвату "китайского военного десанта".

...А во дворе, тем временем, происходили интересные вещи...

Группа дембелей-якутов, решившая перед тем, как разъехаться по домам, немного погулять по городу и отметить окончание срочной службы, забрела в наш двор. Наверное, перед этим они уже успели "принять на грудь", поэтому разговаривали достаточно громко. Разговаривали на родном языке...

Они расположились в беседке. С собой у них была целая сумка портвейна. Каждый из них был необычайно горд своей дембельской формой, которую они, специально для этого дня, украшали несколько месяцев: нашивали на рукава самые немыслимые шевроны, крепили на грудь самые поразительные значки и эмблеммы, которые делали для них умельцы-"сувенирщики"... Они выплетали из сеток-"авосек" аксельбанты и эполеты, чтобы украсить свои дембельские мундиры... Они ждали этого дня. Два года ОНИ ЖДАЛИ ЭТОГО ДНЯ - И ВОТ ОН НАСТУПИЛ. И они расположились в уютном дворе, в беседке, с вином - майская зелень, птицы поют, никого вокруг!...

Кто же знал что местные старухи примут их за "китайский десант"?!!

Совершенно внезапно к якутам-дембелям с трёх сторон ломанулись какие-то чужие солдаты, которых ещё секунду назад здесь не было, положили на пол, заломали руки. Потом - скованных наручниками, побросали по машинам, и увезли куда-то. Должно быть, на гарнизонную гауптвахту...

Обидно за дембелей.

P.S. В конце 70-х в Иркутске не было никакого китайского десанта - он начался позже, году в 1992-м - 93-м. И продолжается до сих пор. Только в роли десантников выступает не китайская армия...

Про смерть Валентины Толкуновой - и в новостях, и в ленте...

Ну да, естественно: мы - то предпоследнее "совецкое" поколение, которое помнит её песни с самого нежного возраста. Алексей П. вспоминает, что его детство прошло под "Спят усталые игрушки", кто-то выставил ролик "Поговори со мною, мама"... Я мог бы поставить здесь "Деревянных лошадок" - одну из любимых песен детства - но не буду. Я о другом. О своих воспоминаниях.

Валентину Толкунову я однажды видел во дворе дома, в котором прошли первые тридцать два года моей жизни. Было это в 1980-м или в 1981 году - сейчас уже и не помню... Дело в том, что в доме нашем жили какие-то родственники певицы - едва ли, не тётка с дядей, а ещё их сын - стало быть, двоюродный (или ещё какой) её брат... Во дворе об этом родстве, насколько я помню, все прекрасно знали - но никто на этом факте внимания никогда не заострял: ну, племянница... ну, тётка с дядей... Соседи - и соседи.

Я не знаю, может быть, она приезжала к этим самым родственникам не один раз, но я запомнил, что только один. Да и "запомнил" - громко сказано: шла какая-то тётка по двору, старушки на лавочках перешёптывались: " - Толкунова... Толкунова..." - а мне, и прочим, копошившимся на качелях малышам, и дела никакого не было. Вот и вся "встреча".

А вот с семьёй этой - с семьёй родственников певицы - связана одна страшная история, произошедшая тогда же, в самом начале 80-х. Двоюродный (или - какой?) брат певицы, о котором я упомянул - звали его Леонид, а фамилию обозначим просто буквой С. - был достаточно колоритной личностью: кажется, он занимался фарцовкой, успел побывать за решёткой, и был наркоманом. Представьте - в 80-е годы сколько было наркоманов? Единицы... Леонида этого во дворе побаивались, хотя ничего такого ужасного я за ним, по малолетству, не помню. Помню только, как этот чернявый и длинноволосый дядька несколько раз шёл по двору какой-то странной походкой в сторону подъезда. А бабульки на лавочках нас пугали, велели не подходить близко к "Лёнчику" (хотя - с чего бы нам к нему подходить?)...

А вот родители его - те самые тётка и дядя - были людьми, во всех смыслах, положительными. Почему-то, запомнилось, что глава семейства ходил в светлом пиджаке в крупную клетку, и внешне был очень похож на киноактёра Евгения Весника. А вот супругу его помню гораздо хуже: остался в памяти какой-то размытый силуэт дородной брюнетки, и всё.

И вот, непутёвого юношу в очередной раз "закрыли". Те же старушки на лавочках рассказывали, как приехали за ним две или три милицейских машины, как "вывели Лёнчика в наручниках", да и увезли... Я этого не видел.

А через некоторое время - через месяц, или чуть больше - возле подъезда опять стояли милицейские машины, только на этот раз рядом с ними стояла ещё и машина защитного цвета с красным крестом на борту. А во дворе, кроме привычных бабушек - обитательниц лавочек - толпились соседи. И все о чём-то перешёптывались.... Оказалось, что мать непутёвого "Лёнчика" - тётка Валентины Толкуновой - покончила с собой, сунув голову в петлю.

Так же смутно помню, как санитары вынесли из подъезда на носилках закрытое куском брезента (или - какой-то тёмной простынёй) тело, и задвинули носилки в машину, и машина уехала... Помню, как несколько дней после этого её муж - тот самый, похожий на Евгения Весника дядька в клетчатом пиджаке - выгуливал во дворе какого-то маленького - лет пяти - мальчика. Помню, что мальчика звали Алёшей, и нам велели его не обижать...

А потом и дядька в клетчатом пиджаке, и маленький Алёшка очень быстро куда-то уехали - и больше их никто не видел. Квартира несколько лет стояла пустой, пока в самом конце 80-х в неё не въехала другая семья, глава которой уже в 90-е стала директором одного из ведущих региональных банков. И "Лёнчика" - двоюродного брата певицы Толкуновой, ставшего, по всей видимости, виновником самоубийства своей матери, я тоже никогда больше не видел. Правда, уже году в 2003-м кто-то из соседей говорил, что видел его - он-де, недавно освободился, и зачем-то заходил во двор...

Почему я вдруг вспомнил об этом, рассказал о чужой семейной трагедии? Не знаю. Я не хочу бросить тень на память певицы - просто, её смерть заставила вспомнить о людях, с которыми мы когда-то были соседями. Вот и всё.

Лето 1984 года. Мне - двенадцать лет. Я гоню на велосипеде по тряской грунтовой лесной дороге, беспрерывно гудя в самодельный клаксон. Из тумана раздаются ответные гудки - значит, не я один сегодня утром решил окунуться в этот туманный кисель. Ей-Богу, ёжики в тумане... Гудим, чтобы не столкнуться друг с другом, чтобы не сбить кого-нибудь из пешеходов - в этот ранний час на лесной дороге полным-полно дачников: все спешат на автобусную остановку, где расположен поселковый магазин. Предстоит важное мероприятие: с утра пораньше весь посёлок собирается здесь "тянуть фишку". Эта процедура происходит каждую неделю - и каждую неделю на старой дощатой веранде автобусной остановки кипят страсти, слышатся счастливые возгласы и вздохи разочарования: кому-то повезло больше, кому-то - меньше, у кого-то "фишка" с маленьким номером, а у кого-то - за сотню. Если за сотню, значит, очередь дальняя и продуктов может не хватить...