Александр Половец - БП. Между прошлым и будущим. Книга 2

…На этой, примиряющей поколения, ноте казалось уместным завершить заметки о той встрече. Здесь, в доме Кончаловского, где перила балкона выстроены по его эскизу, — том самом балконе, что играет столь важную роль в фильмах обоих братьев — Никиты Михалкова и Андрея Кончаловского — здесь, в Брентвуде, возникла полная иллюзия того, что позже Рахлин в нашем разговоре назовет парафразом, воспоминанием об утраченном «Дворянском гнезде». Так, к слову, назывался и один из самых личных фильмов Кончаловского… Личных — потому, что род Михалковых (с ударением на «а») — один из стариннейших. Сергей Владимирович рассказывал сыну, как отдыхал недавно в санатории, размещенном в их родовом поместье…

Сохранившееся до сих пор Михалковское шоссе бежит от того поместья… а где-то совсем рядом с ним пролегла дистанция длиною в век, предпоследние версты которой все же успели вместить в себя и «Первого учителя», выведшего режиссера в число создателей нового российского кинематографа, и «Романс о влюбленных» с «Сибириадой», ставших его классикой, и «Любовников Марии», «Сбежавший поезд», «Танго и Кэш», «Ближний круг» — фильмы, знаменующие универсальность и силу таланта.

Середина 1980-х гг.

Стопка журналов пестрит ее фотографиями. Вот она в ролях, сыгранных недавно. А здесь — совсем девочка, почти ребенок. И тексты — английские, испанские, русские…

Я перебираю эту стопку, всматриваюсь в обложку «Soviet Film»: на первой полосе — ее портрет на всю страницу. А в правом нижнем углу небольшая фотография Ширли МакЛейн, в который раз убеждающая — действительно, очень похожи. Две звезды — американская и российская… С американской мне довелось встретиться однажды и случайно — в доме жившего здесь несколько лет назад Аксенова. С российской мы видимся часто — у наших общих друзей, в художественной галерее… Иногда у меня дома, где время от времени собираемся с друзьями по каким-то поводам.

— Я никогда не мечтала о профессии актрисы…

Трудно поверить. Потому что говорит мне это Лена Коренева, Леночка — так зовут ее, не сговариваясь, и близкие ее друзья, и те, кто едва с ней знаком или не знаком вообще…

Совсем недавно вернулась она из поездки в Россию. Ехала она увидеться с родными, с друзьями — спустя три года, прошедшие от ее первого визита туда в качестве жительницы США и жены американского гражданина. Обернулась же эта поездка работой — напряженной, почти изматывающей: три фильма, три новые роли, три образа, экранное воплощение которых, каждого из них, можно посчитать маленькой жизнью, прожитой актрисой — и перед съемочной камерой, и в себе самой… Самый последний из них стал, кажется, тридцатым по счету в ее карьере. В кинокарьере. Потому что еще был и остается театр, где, может быть, сыграны лучшие ее роли.

Или — будут еще сыграны.

Мы сидим с Леночкой напротив друг друга. Поджав под себя ноги, она уютно откинулась спиной в мягкий угол, образованный подушками софы. Одна рука ее лежит на коленях, другая опустилась и легла на загривок примостившегося рядом пса.

В соседней комнате в который раз принимается названивать телефон: казалось, всюду вывел звук, на всех аппаратах, а там — забыл… Приходится останавливать магнитофон, а заодно, оказавшись рядом с кухней, кипятить воду для свежего кофе. Вернувшись, я застаю Леночку в той же позе: только пальцы… тонкие пальцы ее руки теперь легко придерживают прозрачную ножку бокала, на треть наполненного светлым калифорнийским шабли.

Не дожидаясь моего вопроса, она продолжает — почти с того места, на котором мы остановились. Она еще там, в своем московском детстве…

— Первая наша квартира, которую я помню — арбатская. Я ходила гулять на Гоголевский бульвар, к памятнику. Помнишь? У его подножья — два льва. Теперь — два львенка… А тогда я садилась меж их бронзовых лап и скатывалась оттуда, как с горки. Вообще в моем детстве было много фантастического. Ну, хотя бы то, что мой папа — кинорежиссер.

Помню, он участвовал вторым режиссером в съемках «Карнавальной ночи» — он и являлся ко мне со съемок человеком из Карнавальной ночи: весь в конфетти, с какими-то яркими шарами… А потом мы переехали в дом на улице Веснина, и когда в свой прошлый приезд в Москву я попала туда, мне так хотелось прокричать громко-прегромко, чтобы все жильцы этого дома слышали: «Дорогие, я жила здесь в своем детстве!..»

Сыграл ли отец роль в том, что я стала актрисой? Ну, было бы абсурдным утверждать — «нет». Конечно, сыграл! Хотя я сама только недавно по-настоящему поняла это, ощутив особенно остро в свой приезд в Москву какое-то поле, исходящее от него, какой-то энергетический импульс. Есть такие люди, и мой отец — один из них. Ну и, конечно, его окружение сыграло свою роль — бывавшие у нас постоянно дома актеры, художники. Очень тесная связь, какая-то безумная дружба установилась у нашей семьи с Сусловыми — с Мишей, кинооператором, и его женой Ирой, с Ильей — журналистом…

— А в кино, — продолжает она, едва я, нажав кнопку на глянцевито-черной плашке дистанционного управления, вывожу звук телевизора, — я действительно попала совершенно случайно. Я тогда училась в английской спецшколе у Речного вокзала… Начала вдруг писать стихи… Родителям это сочетание очень нравилось! До меня в семье никто стихов не писал. «Вот, — говорил отец, — будешь переводчиком, прекрасная профессия!» А вскоре он начал снимать «Вас вызывает Таймыр» по сценарию Галича, стал подбирать актеров, и кто-то случайно, вроде, посоветовал ему — сфотографируй Лену! Отец послушался, сделали фотопробы, понравилось. Перешли к кинопробам:

— Леночка, — говорили мне, — прочти нам стихотворение. Я смотрела в объектив кинокамеры и произносила стихи… потом еще что-то. Для меня это было как бы игрой, ну — полуигрой. И вот — утвердили! Делал картину Мосфильм, показали ее раз или два по телевидению и… убрали из проката, запрятали на самые дальние полки: Галич эмигрировал. Надо сказать, отцу удивительным образом «везло» — сколько снятых им лент было убрано из проката или даже смыто! До этого были «Урок литературы» или «День без вранья» по сценарию Токаревой, теперь вот — «Таймыр». Но все же фильм успели посмотреть многие, и в том числе те, кто в дальнейшем сыграл определенную роль в моей творческой карьере.

Потом… потом все пошло почти автоматически: вдруг раздавались звонки, кто-то произносил: Мы вас видели в «Таймыре», например, приходите на пробу. И я снималась.

Много снималась… И я хорошо помню каждую сыгранную роль, все они были для меня чрезвычайно важны.

Ну, во-первых, «Вас вызывает Таймыр». Хотя бы потому, что он — первый, потому что делал его мой отец. «Романс о влюбленных» с Андроном Кончаловским, ставший началом целого периода моей жизни — очень серьезного и значительного. Сегодня я даже затрудняюсь объективно оценить его, настолько он был насыщен совершенно особыми переживаниями — драматическими, лирическими. Больше того — этот фильм и связанный с ним период моей жизни стали настоящим испытанием моего характера в самых разных его аспектах.