Алексей Щербаков - Сталин против Троцкого

Итак, в самом факте обнаружения подпольной типографии не было ничего особенно нового. Но! Всплыла связь владельца подпольной типографии с деятелями оппозиции. Что тоже неудивительно. Ведь наверняка в рядах «несогласных» имелись и те, кому не нравился не только Сталин, но и Советская власть вообще. Так всегда бывает. ОГПУ, ссылаясь на показание одного из арестованных, в прошлом – белого офицера, заявил: «В военных кругах существует движение, во главе которого стоят тт. Троцкий и Каменев».

Это было страшным ударом. Поясню. Для сегодняшнего человека противостояние красных и белых – это история. Кто-то может сочувствовать одним, кто-то другим, кто-то вообще осуждать всех, кто участвовал в Гражданской войне. Или полагать: «Бог им судья». Право каждого. Но в то время РОВС вел террористическуювойну против СССР. Так что подобные связи вызывали понятно какие реакции. Мало того. Оппозиционеры откровенно подставились, потребовав освободить своих, замешанных в этой истории. Чем-то похоже на историю с Ходорковским, правда? Ничего в этом мире не ново…

Сталин впоследствии хорошо проехался по этому поводу: «Говорят, что контрреволюционные элементы проникают иногда и в советские органы, например, на фронтах, вне всякой связи с оппозицией. Это верно. Но тогда советские органы арестовывают их и расстреливают. А как поступила оппозиция? Она потребовала освобождения арестованных при нелегальной типографии буржуазных интеллигентов, связанных с контрреволюционными элементами. Вот в чем беда, товарищи, вот к какому результату приводит раскольническая работа оппозиции. Вместо того, чтобы подумать обо всех этих опасностях, вместо того, чтобы подумать о той яме, в которую тащат себя наши оппозиционеры, – вместо этого они изощряются в клевете на партию и всеми силами стараются дезорганизовать, расколоть нашу партию».

В общем, оппозиционеров загнали в угол. Что оставалось? Можно было «прикинуться ветошью» и сдаться. Их бы не то что не посадили или расстреляли, даже оставили бы на постах. Но не те это были люди. Сдаваться они не собирались. А что было делать? Если тебя загнали в угол, есть один выход – идти напролом. Терять-то нечего. А шанс пробиться, пусть и минимальный, всегда есть. И они пошли…

17 октября в Ленинграде состоялась демонстрация. Она была посвящена юбилейной сессии ЦИК, на которую прибыли все вожди.

Народ вышел на демонстрацию с большим энтузиазмом. А почему бы не выйти? И тогда, и теперь демонстрация – это в том числе массовое мероприятие, на котором можно с друзьями пообщаться, с девушками познакомиться, выпить с хорошими людьми и так далее.

Дело шло обычным путем. Колонны демонстрантов проходили мимо трибуны, на которой стояли вожди. А вот дальше… А дальше стоял грузовик, в кузове которого стояли Троцкий и Зиновьев, приветствовавшие демонстрантов. Народ тоже их приветствовал. А почему и нет? Все описанные выше дискуссии кипели в среде коммунистов. Большинство участников демонстрации таковыми не являлись. Да и вообще. Те, кто ходил на демонстрации в брежневские времена, помнят обстановку. Тогда уже ни во что не верили, но бодро орали «ура» – просто от хорошего настроения. В 1927 году народ был куда более идейно настроен, а тут они видели Троцкого, знакомого хотя бы по портретам. Так что энтузиазм был неподдельный.

Только вот Троцкий сделал из этого совершенно неправильные выводы. Он писал: «Рабочий класс Ленинграда… выразил в форме яркой демонстрации 17 октября… свое законное недовольство ростом бюрократизма и зажима». То есть он решил, что большинство ленинградских рабочих за него. Он не принимал в расчет, что даже если какое-то количество людей ему в душе и сочувствовали – это не значит, что ради него готовы пойти в бой. Ведь кричать «долой!» и всерьез действовать – это очень разные вещи…

Некоторые историки пишут, что Троцкого подвело его высокомерие. В самом деле. Лев Давидович полагал себя гением, а всех остальных, соответственно – много ниже себя. Презрения к людям он особо и не скрывал. Но дело даже не в том, что люди такого отношения к себе, мягко говоря, не одобряют. Это бы и ничего. К примеру, Наполеон тоже презирал людей. Но Троцкий никого не слушал, полагая, что он самый умный. А вот Сталин всегда внимательно всех выслушивал.

Итоги демарша оппозиции были невеселые. 23 октября Троцкий и Зиновьев были исключены из состава ЦК. Однако Троцкий так и не понял, что его песенка спета. Он говорил: «В нашей июльской декларации прошлого года мы с полной точностью предсказали все этапы, через которые пройдет разрушение ленинского руководства партии и временная замена его сталинским. Я говорю о временной замене, ибо чем больше руководящая группа одерживает „побед“, тем больше она слабеет. Июльское предвидение прошлого года мы теперь можем дополнить следующим заключительным выводом: нынешняя организационная победа Сталина предшествует его политическому крушению. Оно совершенно неизбежно и в соответствии со сталинским режимом наступит сразу».

Троцкий продолжал верить, что народ за ним пойдет.

Решающим днем стало празднование очередной годовщины Октябрьского переворота, 7 ноября. Сторонники оппозиции выставили на балконах московских квартир портреты Троцкого, Зиновьева и Ленина. Были и лозунги: «Назад к Ленину!» На демонстрации ряд колонн выкинули троцкистские лозунги. Мой дед говорил, что в Ленинграде вообще были две параллельные демонстрации.И силы у троцкистов, видать, были немалые. Чтобы развести группировки схватившихся врукопашную сталинистов и троцкистов, пришлось вызывать броневики.

Но главные события разворачивались в Москве. Вот описание событий с точки зрения оппозиционера, И. М. Архипова. Это официальное заявление, отправленное в ЦК: «В момент сбора демонстрации у Александровского вокзала к нам приехали вожди пролетариата всего мира тт. Троцкий, Каменев и Муралов, которые были встречены рабочими Краснопресненского района приветствиями: „Ура!“ В этот момент заранее сорганизовавшаяся группа свистунов чисто фашистского характера, в которой участвовали представители нашей ячейки Эйденов, Королев и целый ряд других, набросились на машину наших вождей, имевших цель стащить их с машины. Я, как преданный член партии, всегда стоя на страже интересов рабочих, принял участие в борьбе с этими явлениями, и, когда Эйденов лез в машину к тов. Троцкому с намерением причинить ему побои, я оттащил за воротник этого отъявленного фашиста нашей ячейки. При отъезде машины с вождями всемирной революции эти фашисты забрасывали их яблоками, булками, грязью и всем, что у них было… Когда мы возвращались в ряды своей колонны, я Эйденеву сделал замечание, сказав: „Так делают только фашисты“. В это время Королев ударяет размахом кулака меня по голове только за то, что я сделал долг честного рабочего, партийца, защищая вождей мирового пролетариата и долг всякого честного рабочего, хотя бы и не коммуниста, защищая вождей… Со своей стороны, считаю долгом заявить, что подобные явления должны быть прекращены, ибо они мешают правильно войти в курс современной политики рабочему классу, и опора на этих свистунов может послужить крахом для всех октябрьских завоеваний».