Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

В то время как Берг налаживал работу миссии в Пеште, посланник Даниэльсон по-прежнему находился в Буде. Как только стало известно о капитуляции немцев, на разбомбленном здании дворца графа Эстерхази появилась табличка вроде той, что Берг прибил на улице Гийопар. “Посланник Даниэльсон пришел в несколько взволнованное, чтоб не сказать больше, состояние, когда это заявление стало фактом”, – рассказывала Маргарета Бауэр, которая вспомнила комическую сцену, разыгравшуюся при первой встрече с представителями державы-победительницы:

Он потерял один ботинок в темноте лабиринта [под зданием дворца] и так и не смог его найти. Мы все, исполненные серьезности момента, торжественно стояли вокруг посланника. Когда раздался стук в дверь, мы подумали, что какие-нибудь высокие русские чины пришли для официального представления, что будут рукопожатия и разные прочие формальности. Но нет. Вместо этого явилась орда русских солдат, мягко выражаясь, навеселе. Посланник, одна нога в носке, стоял на куче щебня, оставшегося после попадания бомбы… Чуть ниже, рядом с высокой кучей щебня, стоял наш недавно нанятый переводчик Маргель, польский еврей, живший в Будапеште. […] Это был небольшого роста коренастый мужчина с энергичными жестами. Одно из моих по-настоящему комических воспоминаний – вид Маргеля, стоящего на каменном полу и смотрящего снизу вверх на посланника, возвышающегося на куче щебня, а посланник – в такой же, как всегда, позе напряженного внимания, в ожидании торжественного момента, когда русские офицеры высшего ранга явятся для представления. Куда там!.. Явилась чернь, да и только. Им нужны вино, женщины, пистолеты, немцы и часы.

Однако все обошлось мирно – получив свое вино, солдаты исчезли. Несколько дней спустя, по просьбе Даниэльсона, Маргарета Бауэр отправилась в здание миссии на улице Гийопар, чтобы посмотреть, что там происходит. Дойдя до миссии, она обнаружила полное разорение. Берг ушел в Пешт, но фон Мезеи был на месте. Первым делом Бауэр занялась уничтожением “оставшихся зашифрованных документов, досье, списков и прочих касающихся евреев бумаг, печатей и т. д.” Через несколько дней советский охранник заявил, что у него приказ искать “важные документы”, в результате чего были вскрыты чемоданы, хранившиеся в подвале, и начался “братский раздел найденной там одежды, новых сапог, белья, больших и малых серебряных изделий и т. д. между прислугой и русским охранником”. Неделей позже они пришли и ограбили миссию еще раз, причем оставшиеся чемоданы (18 штук) и ковры были увезены на трех грузовиках. Новый, еще более основательный обыск был произведен в первых числах марта, и тогда в вентиляционном отверстии котельной нашли множество украденных и спрятанных охранником ценных вещей: швейцарские франки, доллары и пенгё, ювелирные драгоценности, в том числе 78 бриллиантов, четыре пары золотых часов, пять бриллиантовых перстней, золотые браслеты и наполеондоры. Все это русские конфисковали, выдав Маргарете Бауэр квитанцию. Бауэр также несколько раз допрашивали о “деятельности миссии вообще, о деятельности, связанной с евреями, об изготовлении миссией охранных писем для венгров-неевреев, работе посланника и т. д.”

Двадатого или двадцать первого февраля советские военные власти забрали Ивана Даниэльсона из разбомбленного дворца графа Эстерхази. “Они пришли за мной, – вспоминала Маргарета Бауэр слова посланника. – Не знаю, то ли я у них в плену, то ли меня берут под охрану”. Знакомая формулировка.

На самом деле это Пер Ангер попросил русских найти Даниэльсона. На грузовике его доставили в Дунавече, где уже находились Ангер, Карлсон и Экмарк. В тот же день туда привезли и фон Мезеи. “Золотая клетка” – так характеризовал Даниэльсон деревушку, в которой оказались он сам и другие сотрудники миссии. Маргарета Бауэр предпочла остаться в помещении миссии.

“То, что главу миссии и, вероятно, прочих мужчин увезли, может быть мерой обеспечения их безопасности, поскольку на самом деле даже дипломат нейтральной страны не пользуется ни малейшей защитой ни дома, ни на улице, – писал Ларс Берг посланнику Швеции в Бухаресте Патрику Ройтерсвэрду. – Однако это может быть и мерой серьезного политического характера, которая в будущем способна привести к принудительной отправке персонала миссии домой”. Именно на фоне этого хаоса и анархии следует рассматривать исчезновение Валленберга: в те зимние месяцы никто ни о чем не мог сказать ничего определенного.

В середине марта пленникам в “золотой клетке” объявили, что их отправят домой в Швецию через Румынию и Советский Союз. Берг оказался прав, миссия подлежала принудительной эвакуации. После переговоров сотрудникам разрешили в сопровождении советских солдат съездить в Будапешт и забрать вещи из миссии, а также взять с собой коллег с улицы Уллёй. “Будапешт, представший нашим глазам, был угрюм, – вспоминал Ангер. – Ни одного целого дома на всем пути нашего следования через город. Бóльшая часть Буды лежала в руинах, и русские повсюду привлекли гражданское население к работам по расчистке улиц. Русские инженерные службы построили деревянный мост через Дунай на месте старого моста Маргареты и украсили его огромными портретами Сталина и Молотова”.

В мае 1945 года газета Se опубликовала фоторепортаж о судьбе шведской миссии в Будапеште. Он не был подписан, но его автором был Ларс Берг, ему же принадлежат и фотографии.

В здании Красного Креста на улице Уллёй 14 марта оказались Ларс Берг и Маргарета Бауэр, а также супруги Лангле с Астой Нильсон. Никто не знал местонахождение Валленберга. В первых числах февраля Лангле уже сообщил в МИД, что Валленберг находится “вне досягаемости” начиная с 16 января, когда он, согласно рассказам очевидцев, “выехал из города с целью, неизвестной даже его ближайшим сотрудникам”. В конце марта Лангле передал новую информацию, более конкретную, но также и более зловещую: Валленберга “в последний раз видел 17 или 18 января один из его подчиненных, которому тот сообщил, что его увозят на машине русские, и ему неизвестно, как гостя или как пленника”. В том же письме Лангле позволил себе некоторые размышления по поводу судьбы Валленберга: “Каких-либо доказательств того, что в ходе этой поездки он был убит, нет. С другой стороны, никто из русских властей, с которыми я имел дело, по-видимому, ничего не знает о такой поездке, и поэтому, возможно, он угодил в лапы переодетых нилашистов, и в таком случае можно опасаться самого худшего”.