Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Интересно, что Валленберга в течение четырех месяцев, которые он просидел на Лубянке, вызывали на допрос только два раза, в то время как, например, Рихтера за тот же период допрашивали не менее 21 раза, иногда по три раза в день [90].

За пределами Лубянки – и Кремля – о том, где находится Рауль Валленберг, по-прежнему не знал никто – ни шведский МИД, ни его семья. МИД располагал лишь сообщением Деканозова от 16 января о том, что Валленберг взят под советскую охрану. Через месяц, 17 февраля, МИД обязал Стаффана Сёдерблума в Москве выразить комиссариату иностранных дел свою обеспокоенность судьбой будапештской миссии. Его попросили также передать письмо для Валленберга. В письме говорилось: “Примите искреннюю признательность МИДа. Ваша семья шлет Вам самые сердечные приветствия. Все необходимые инструкции будут даны, как только найдется посланник Даниэльсон”. Само собой, письмо так и не было передано Валленбергу.

О том, что Валленберга, судя по всему, уже нет в Будапеште, МИД узнал 2 марта, когда до министерства дошли две телеграммы шведского посланника в Румынии Патрика Ройтерсвэрда. Первая была датирована 28 февраля и сообщала, что члены будапештской миссии, за исключением Валленберга, находятся в помещении нунциатуры. (Сведения о нунциатуре были неточны, но самым важным было сообщение, что персонал миссии в безопасности, к тому же нунциатура находилась в соседнем здании с дворцом Эстерхази.) Во второй телеграмме Ройтерсвэрд пересылал информацию, согласно которой “Валленберг 17 января в Пеште намеревался выехать на машине в неизвестном направлении”.

В обстановке царившего хаоса, конечно, нельзя было исключить, что Валленберга – как предположил Лангле – уже нет в живых, что его убили или он погиб каким-то иным образом. Эту идею обнародовала 8 марта находившаяся под контролем советских властей венгерская радиостанция “Кошут”: “Одной из главных фигур в деятельности Красного Креста [ sic ] в Будапеште… был Рауль Валленберг, бесследно исчезнувший 17 января. Все говорит о том, что он был убит агентами гестапо”. В передаче было сказано, что информация основывалась на сведениях, полученных от Валдемара Лангле в одном из его интервью этой радиостанции. Лангле действительно давал такое интервью, но нет подтверждений, что в нем он касался судьбы Валленберга.

Это сообщение по радио, судя по всему, являлось ложным следом, исходившим из Москвы с целью заставить Швецию перестать задавать вопросы о Валленберге. Старания оказались напрасными. Неделю спустя МИД дал распоряжение Сёдерблуму в свете “противоречивых слухов касательно членов будапештской миссии”, распространяющихся в Стокгольме, “энергично потребовать ответ на вопрос, где находятся Даниэльсон, Ангер и Валленберг”.

В то время как шведский МИД через свое московское представительство пытался выяснить, что случилось с будапештской миссией, в Стокгольме были предприняты частные инициативы для получения информации о судьбе Валленберга. В середине февраля его мать посетила советского посла в Швеции Александру Коллонтай. Коллонтай пользовалась известностью и популярностью в Стокгольме и тесно сотрудничала с Маркусом Валленбергом-младшим во время переговоров о прекращении военных действий между Советским Союзом и Финляндией. Кроме того, в периоды болезни она часто бывала в спа-санатории в Сальтшёбадене, принадлежавшем семье Валленберг. К тому моменту она служила послом в Стокгольме уже 15 лет и была дуайеном дипломатического корпуса.

Мадам Коллонтай в окружении посла Швеции в Москве с 1947 года Рольфа Сульмана (слева) и члена правительства Хермана Эриксона. Фото 1940 года.

Май фон Дардель тоже раньше встречалась с советским послом. “Несколько минут мы сидели за письменным столом и разговаривали, – вспоминала она. – Я задала вопрос о сыне. К сожалению, я не записала впоследствии весь разговор. Но самым важным было то, что мадам Коллонтай сказала, что Рауль находится в Советском Союзе и что с ним все хорошо”. Приблизительно в то же время Коллонтай попросила прийти к ней на прием супругу министра иностранных дел Кристиана Гюнтера, Ингрид. В этом разговоре она сообщила, что “Рауль Валленберг жив и находится в России и что для него будет лучше, если шведское правительство не будет подымать из-за этого шум”. Коллонтай также заверила, что с Валленбергом “обращаются хорошо”.

Сведения, исходящие от советского посла, стали сенсацией, поскольку до сих пор не было известно, что Валленберг находится в Советском Союзе. Просьба, обращенная к госпоже Гюнтер, – “не подымать шум” (если Коллонтай действительно выразилась именно так), – была намеком на то, что с точки зрения советской стороны вопрос лучше всего решить посредством тихой дипломатии. Возможно, это означало и то, что Коллонтай было известно, что Валленберг находится в руках у СМЕРШа, поэтому дело носит особо щекотливый характер. Во всяком случае, выглядит малоправдоподобным, чтобы Коллонтай сама решила сообщить данные сведения супруге министра иностранных дел. Дипломаты редко дают волю собственному мнению. Тем более советские дипломаты. Тем более дипломаты сталинских времен.

Сообщение Коллонтай, конечно же, в первую очередь предназначалось для мужа Ингрид Гюнтер, министра иностранных дел, которому оно и было немедленно передано. Семье Валленбергов, напротив, эта информация стала известна лишь три года спустя, когда Игрид Гюнтер рассказала о беседе в письме сестре Рауля Нине Лагергрен.

В этом письме госпожа Гюнтер отметила, что “Кристиан старался следовать [просьбе Коллонтай] настолько, насколько мог”. До такой степени, что даже не сообщил новость о том, что Валленберг жив и находится в Советском Союзе, собственным сотрудникам по МИДу! Когда в 1951 году о заявлении Коллонтай стало широко известно (из газетной статьи), Гюнтер прокомментировал его так: “Я вполне верю, что посол Советского Союза, передавая эту информацию, была убеждена в том, что говорила. Мы оба хорошо ее знали. […] Но действительно ли Валленберг в тот момент находился в Советском Союзе – это, разумеется, совсем другой вопрос” [91].

Дорога сотрудников будапештской миссии домой проходила через Румынию. Ехали то автобусом, то поездом. В Бухаресте их разместили в гостинице “Атен Палас”, где, кстати, проживало много венгерских евреев, бежавших из Будапешта. В румынской столице впервые после Рождества шведы получили возможность связаться с Стокгольмом, где уже почти потеряли надежду когда-либо увидеть членов миссии живыми.