Людвик Ковальский - Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира

Это напомнило мне забавный случай, произошедший со мной в Париже два года спустя. Я специально пошел в Русскую библиотеку, чтобы найти труды этих революционеров. Я не без основания полагал, что «белые» русские были врагами «красных» русских. Это было известно всем. Социалисты-революционеры, кадеты и т. д. были объявлены врагами Советского государства, вот почему я ожидал найти их книги в этой библиотеке «белой» эмиграции. Но к моему разочарованию русский библиотекарь не имел представления о книгах, которые меня интересовали.

Наши партийные руководители далеко не идеалисты. Если бы они были идеалистами, они бы осознали тот огромный контраст между их уровнем жизни (личные машины, виллы, специальные магазины и т. д.) и уровнем жизни обычных людей. Только идеалисты отказались бы от таких привилегий. Виновата система, которая эти привилегии даёт. Может быть, поэтому идеалистов так мало. Я бы тоже от них не отказался. Согласно Новому Завету, идеологи христианства – апостолы – были идеалистами. Потом это изменилось; многие итальянские папы превратились в деморализованных политиканов. Я не вижу легких решений по улучшению существующей системы. […]

Однако, злоупотребление привилегиями не такой страшный грех, как несправедливые аресты и казни. Люди, которые допускали очевидные преступления, не заслуживают быть вождями. Как понять коммунистов, которые участвовали в арестах и пытках? Они, возможно, были убеждены, что их жертвы – опасные враги, и что проявление человечности обернется потом против них. […] Уже за полночь. Я только вернулся с собрания нашего исполнительного комитета. П признался сегодня, что он был членом АК [польскойантинемецкой и антисоветской военной организации]. […]

Опять я поздно вернулся домой. Это партийное собрание, посвященное ХХ съезду, заняло 6 часов. Я записываю здесь некоторые интересные заявления. Р обсуждал проблему «красной буржуазии». Он сказал, что у культа личности была экономическая основа. Я как раз писал об этом вчера. Кто-то спросил об аресте Гомулки [вождя Польской коммунистической партии до войны]. В, видимо, хорошо об этом осведомленный, сказал, что обвинения против Гомулки были полностью справедливы. К выступил против этого. Товарищ Длуска из Центрального комитета партии, сказал, что Гомулка был ярым индивидуалистом. […]

К предложил сделать формальный запрос о проведении внеочередного партийного съезда, посвященного текущим событиям. Р был против голосования. Но мы проголосовали трижды: первый результат был 31–31, второй 35–35. После того, как мы изменили формулировку резолюции, все проголосовали единогласно. […] К и М считают, что мы действовали импульсивно; что нам следовало бы подождать прояснения ситуации. […]

Я опять провел целый день в институте, вначале работая со студентами, потом на партийном собрании, где снова обсуждали культ личности. […] Мама стала быстро стареть. ХХ съезд сильно потряс её; она чувствует себя обманутой и потерянной. Она часто плачет. После моего отъезда у неё из родственников останутся только Суя и [ее дочка] Крися. […] Лабораторные работы студентов были бы гораздо продуктивнее, если бы меньше напоминали ненужную стряпню, а больше – настоящую научную работу. Я хочу придумать задания, которые заставят студентов проявлять независимость и инициативу. Но как этого добиться? […]

На собрание ZMP [Союз Польской Молодежи] я рассказал оречи Хрущева, ожидая активное обсуждение. Но его не было, только злые и обвиняющие взгляды. […] Н сказал, что наше отделение ZMPбездействует и что его надо распустить. […] В дальнейшем мы обсудили это на партийном собрании. Р сказал, что большинство учеников старших классов вступает в ZMP, чтобы их потом приняли в университеты. Вместо существующего искусственного сообщества надо создать меньшую организацию, основанную на действительно идеологически мотивированных людях. Т сказал, что это лишит целое поколение молодых людей тех идей, в которые они успели поверить. Нужно проводить медленные изменения, улучшая существующую организацию.

Что я думаю по этому поводу? Последние несколько лет я по заданию партии работаю с ZMP. Я не вижу вреда в роспуске этой организации. Студенты должны учиться – это их главный вклад в будущее социализма. Около 60 % из них искренне связывают свои личные планы с социальным прогрессом. Местные решения, подобные этому, не следует отвергать; людям надо позволить решать свою собственную судьбу. Осознавая, что сейчас это позволено, они станут более активны, чем прежде. Да, это верно. Но как это соотнести с идеей, что руководство должно всегда принадлежать партии? Об этом надо подумать. Нельзя уничтожать что-то хорошее, не создав чего-нибудь лучшего. В любом случае, вот возможные темы для обсуждения на следующем партийном собрании:

а) Что не в порядке с ZMP? Почему она не выполняет своих задач?

б) Нужна ли нам политическая организация только для молодежи?

в) Каковы должны быть цели этой организации?

г) Что дала нам работа с ZMP?

Для обсуждения этих тем нужно пригласить как можно больше активистов. На сегодня довольно; мне пора заняться ядерной физикой. […] Возможно, моя аспирантура будет в ленинградском Институте Радия. Они работают над новыми применениями радиоактивных изотопов. Это может стать моей специализацией. […]

Этим утром я перечитал письма отца. Они обвиняли его в польском национализме. Обвинять в этом еврея смехотворно. Письмо написано на обрезках желтой табачной бумаги. Папа выбросил его из окна поезда на маленькой станции. Какой-то добрый человек подобрал его и послал нам. Во втором письме, уже из Магадана, отец выражал надежду, что его дело пересмотрят и его освободят. Но мы, вероятнее всего, не сможем жить в Москве, добавил он.

Мой папа и я (1936?).

Многим детям «врагов народа» повезло меньше, чем мне.

У них были арестованы оба родителя, а сами дети помещены в детские дома под новыми фамилиями.

С какой нежностью отец в своих письмах обращается к маме. Он просит её быть мужественной и не терять надежды. Еще он просит выслать ему денег, если у нас есть такая возможность. Бедная мама; как она страдала. Я был к ней часто несправедлив. Она – настоящая героиня. Она любила отца, никогда больше не вышла замуж и вырастила меня одна. […]

Мама сказала, что нам, может быть, дадут квартиру. Это было бы здорово; даже одна комната с кухней значительно улучшила бы нашу жизнь. Когда я буду в отъезде, мама сможет уйти на пенсию и наслаждаться своей квартирой. Нет, это плохая идея; она не будет счастлива без работы. […] Вчера вечером на партийном собрании был обсужден пятилетний план развития телекоммуникации в Польше. По-моему, этот план далек от реальности. Это напомнило мне один анекдот. «Когда рухнет капиталистическая система? Тогда, когда достигнет уровня социалистической дезорганизации». У людей появляется все больше и больше смелости рассказывать такие анекдоты. […]