Том Сегев - Симон Визенталь. Жизнь и легенды

Тогда руководство решило больше не ждать и потребовало от него освободить помещение. Его просьба сдать ему помещение в аренду была отклонена. Замки на дверях Центра поменяли, и поначалу ему даже не разрешили пользоваться документами, собранными им с таким трудом. В официальном письме община уведомила израильское посольство, что Центр перешел под ее руководство, аналогичное уведомление было разослано в газеты, а в апреле 1964 года община опубликовала отчет, где говорилось, что Визенталь ничего не делал, а архив находится в страшном беспорядке. На самом же деле как раз в то время Визенталь работал над делом, которому в будущем было суждено стать одним из самых крупных его достижений.

В этой истории тоже не все до конца ясно, но версия Визенталя в целом вполне приемлема.

В начале 1964 года он сидел в тель-авивском кафе «Ровал», наслаждался солнечным светом, заливавшим берег Средиземного моря, думал о снеге, которым в этот момент была засыпана Вена, и ожидал своего приятеля Зеева Пората, с которым когда-то изучал архитектуру. Порат прийти не мог и позвонил, чтобы сообщить об этом, в кафе. Как было принято в те времена в израильских кафе и гостиницах, Визенталя позвали к телефону по громкоговорителю, и, как только он встал со своего места, некоторые из посетителей кафе повернулись, чтобы посмотреть на человека, чье имя они знали из газет. Когда он вернулся к столику, за ним уже сидели три женщины. Одна из них извинилась, сказала по-польски, что нуждается в его помощи, и спросила, не знает ли он случайно «Кобылу из Майданека».

Чем больше женщина говорила, тем сильнее волновалась. Она сказала, что никогда не забудет ребенка, которого один из новоприбывших узников нес на спине в рюкзаке. Надзирательница-эсэсовка, прозванная «Кобылой», приказала мужчине вынуть из рюкзака вещи и увидела там ребенка. Мужчина схватил ребенка и побежал. «Кобыла» бросилась за ним, догнала его и застрелила ребенка из пистолета. У нее был также кнут, которым она жестоко хлестала всех подряд. Женщина из кафе «Ровал» знала, как «Кобылу из Майданека» звали: Гермина Браунштайнер.

Вернувшись в Вену, Визенталь нашел это имя в одной из своих папок, и оказалось, что Браунштайнер уже представала перед судом, только не за свои преступления в Майданеке, а за те, что совершила в женском лагере Равенсбрюк. Ее приговорили к трем годам тюрьмы; в 1949 году сообщение об этом процессе было опубликовано в одной из венских газет. Однако злодеяния, совершенные Браунштайнер в Майданеке, на суде только упоминались, и Визенталь полагал, что если сумеет ее разыскать, то Браунштайнер можно будет отдать под суд вторично.

В документах, относящихся к процессу 1949 года, он нашел ее тогдашний адрес, отправился по нему, поговорил со старушкой, помнившей Браунштайнер еще девочкой, и та дала ему адрес ее родственников, после чего он, по его словам, послал по этому адресу парня, имени которого не называет. Парень позвонил в дверь, сказал, что путешествует по этим местам, и спросил, не живут ли случайно в этом доме его дальние родственники. Его пригласили войти, и в ходе светского разговора о красивых пейзажах и погоде он как бы между прочим сказал, что у него есть дядя, осужденный на пять лет тюрьмы за преступления, которые он якобы совершил во время войны, хотя на самом деле он абсолютно невиновен. «То же самое произошло и с нашей родственницей, – сказали ему родственники Браунштайнер, – но, к счастью, теперь она живет в Канаде, в городе Галифакс. Ее новая фамилия – Райен».

Одному из знакомых Визенталя (бывшему узнику Освенцима, проживавшему в Торонто) удалось выяснить, что Гермина Браунштайнер-Райен переехала с мужем в Нью-Йорк и живет в районе Куинс. 9 июля 1964 года Визенталь сообщил адрес женщины полиции Израиля, а затем сделал то, что делал в таких случаях неоднократно: позвонил венскому корреспонденту «Нью-Йорк таймс» (тому самому, что опубликовал о нем очерк) – и 14 июля в «Нью-Йорк таймс» появилась статья под заголовком «Бывшая надзирательница концлагеря – домохозяйка в Куинсе». Обнаружение данного факта ставилось в заслугу Визенталю. Это положило начало истории, которая развивалась очень медленно, в течение многих лет.

Время для публикации статьи было выбрано явно не случайно. Этой статьей Визенталь как бы говорил: несмотря на все попытки общины мне помешать, своим делом я заниматься не перестал.

Через несколько недель после изгнания из Центра документации Визенталь опубликовал еще один отчет о своей деятельности, как если бы ничего не изменилось, но указал в нем новый адрес: «Площадь Рудольфа, дом 7, третий этаж». Читатели отчета узнали из него также, что Центр работает теперь под эгидой «Ассоциации евреев – жертв нацистского режима». С помощью этой организации Визенталь все еще надеялся победить на ближайших выборах и возглавить венскую общину. В действительности «Ассоциация» – числившаяся также в качестве издателя газеты «Унзер вег» («Наш путь»), которую Визенталь время от времени выпускал, – существовала только на бумаге.

В своем отчете Визенталь сообщал, что ему удалось выйти на след Курта Визе, эсэсовца, служившего во время войны в Гродно и Белостоке и убившего там сотни людей, включая десятки детей. После войны Визе сумел на несколько лет уйти в тень, но был найден и предстал перед судом в Кёльне. Однако суд освободил его под залог, и он сбежал в Австрию. Визенталь узнал об этом по радио и начал его искать. О своих поисках он подробно рассказывает в книге «Убийцы среди нас». Сначала с помощью корреспондента советского информационного агенства ТАСС в Вене ему удалось разыскать свидетелей преступлений Визе. Затем он выяснил, что тот часто бывал в посольстве Египта в Вене (судя по всему, надеялся переехать в Каир). Однако, пишет Визенталь, «далеко ему уйти не удалось». После долгой – и не обошедшейся без приключений – слежки Визе был обнаружен у своих приятелей-нацистов. «Нам удалось, – писал Визенталь, – сообщить в полицию все необходимые подробности, начиная с цвета его галстука и кончая новым – фальшивым – именем». Через какое-то время Визе был осужден на пожизненное заключение.

В том же году Визенталя пригласили в Прагу, чтобы дать экспертное заключение по поводу нацистских документов, поднятых со дна одного из озер, и показали ему также фрагмент оперативного журнала эсэсовской части «Дас рейх». Такие события доставляли ему радость.

Его новый Центр документации финансировался не им самим. В конце февраля 1964 года посол Симон доложил, что «начальство Мордехая Элазара решило взять господина Визенталя к себе на службу, платить ему зарплату и предоставить в его распоряжение офис». Фамилия Элазар – это псевдоним. Он был агентом Моссада.