Галина Мосияш - Встреча навсегда

Самолюбие Сергея страдало. Все это он рассказывал мне, ища сочувствия, что столько лет пришлось прослужить в армии.

— Сережа! Не один же ты служил. Все тогда служили. И твои друзья вместе с тобой. Однако они смогли закончить и среднюю школу, служа в армии, и даже поступить заочно в институт. Ведь после войны это разрешалось. Кто же виноват, что ты не подумал об этом раньше, — сказала я.

Он виновато замолчал.

— Не забывай, что у тебя скоро госэкзамены. Готовься давай — это сейчас самое главное, — заключила я, как мне показалось, слишком сурово. И сама уже не выдержала, мне стало его жалко. Я подошла к нему и поцеловала. Лицо у Сережи сразу посветлело.

— Кнутом и пряником! — взглянул он, уже улыбнувшись.

И вот у нас снова большой радостный праздник — Сережа закончил пединститут! Получил диплом. Отмечали веселым застольем уже в новом доме. Собрались учителя, родственники. На Сергея сыпались поздравления.

В новом доме мы прожили уже два года. Но духовная неудовлетворенность все нарастала.

Как–то мы неудачно сходили в кино: движок беспрестанно ломался, лента рвалась (механик был подшофе). В конце концов он объявил:

— Билеты сохраните, придете завтри (сибирское наречие).

— Сегодня весь вечер зря сидели, мерзли, да еще — «завтри»!.. — возмутился Сергей.

Пришли домой продрогшие и расстроенные — очень хотелось посмотреть тот фильм. Вскипятили самовар, напились горячего чаю, согрелись. Сергей некоторое время сидел задумавшись, что с ним редко бывает. Потом сказал:

— Галь, а что если нам в Новосибирск перебраться? А здесь дача будет.

— И где там жить будем, если дачу оставим? Да и что менять шило на мыло. Если уж менять, так на что–то потеплее. Так надоели эти холода и морозы!..

Последнее время я особенно их плохо переносила. Помню, до войны, в нашем детстве, в Сибири — 35–40 градусов была норма, а 20–25 считалось теплынь. И никто никогда не отменял занятия в школе. А то бы всю зиму можно было не ходить учиться. И ничего — бегали и не болели.

А когда жили эти последние годы, там стало уже значительно теплее. Но все равно большая часть зимы проходила с 30–35° мороза. Выдавались дни, когда температура держалась — 42–43°. Таким морозным, с застывшей влажностью, воздухом дышать было невозможно — дух перехватывало.

Теперь из Новосибирска пишут, что там еще потеплело.

С юности я не могла забыть солнечный, ласковый и, как мне казалось, какой- то сказочный город с непонятным названием — Алма — Ата. Я была там в гостях у тети, старшей маминой сестры.

Только выскочила из вагона на перрон, как меня обвеяло таким сильным ароматом яблок и еще чем–то душистым, что я остановилась и несколько мгновений вдыхала этот воздух. Второе, что меня очень удивило, — при чистом и ясном солнечном небе в одном месте недвижно висели необыкновенно блестевшие и сверкавшие облака.

Почему они так сверкают и стоят на одном месте?.. Оказалось, это вовсе не облака, а снежные вершины гор Алатау. Город расположен у подножия этих гор.

У тети Груни с дядей был небольшой саманный домик. А вокруг него — огромный яблоневый и сливовый сад.

— От этих яблок, — объяснила тетя, — исходит тот самый аромат, что окутывает весь город. Они называются апорт и считаются лучшими алма–атинскими яблоками. По–казахски алма — яблоко, ата — отец. Отсюда и название города — отец яблок.

Шел август 1945 года — первые мирные месяцы после войны. Я была студенткой, только что окончившей первый курс. У нас в Новосибирске все оставалось еще по военному времени — карточная система на продукты, талоны на хлеб.

Здесь я очутилась словно в другом царстве. Пока шла по улицам, видела, как дети бегают с разнообразными домашними крендельками в руках, с яблоками.

И еще удивлялась, что вокруг всех домов были сплошные заросли каких–то высоких растений с длинными широкими листьями.

Остановившись, я спросила у женщины–казашки:

— А что это за растения?..

Женщина рассмеялась:

— Это кукуруза, — ответила она на чистом русском языке. — Хочешь, я тебе сейчас принесу? И не дожидаясь моего ответа, вынесла несколько вареных початков кукурузы и небольшую испеченную лепешку и пояснила:

— Вот покушай, она тоже из кукурузы.

Мне стало понятно, что здесь во время войны спасала кукуруза. Так же, как в Сибири от голода спасала картошка.

Я не могла надивиться — какие тут приветливые, гостеприимные и веселые люди. И что бы я у кого ни спросила, отвечали всегда доброжелательно, с улыбкой. С тех пор я полюбила этот народ. И теперь считаю (а мы пожили и в других республиках), что казахи — самый приветливый и культурный народ. Детей они никогда не бьют, к старым людям относятся с уважением. А в каком почете у них мудрые старики–аксакалы!.. И что самое редкое — мужчины у них почти не пьют, не спиваются.

Это было тогда… Возможно, сейчас и к ним пришла наша «цивилизация»…

Алма — Ата от Новосибирска находится сравнительно недалеко — немногим больше суток на поезде. И опять же — у нас там были родственники. Не только у меня, но и у Сережи.

— Даже двое! — сказал он с улыбкой. — Тетушка Феша и тетушка Стеша. Точнее, это мои двоюродные бабушки (по матери). Но они еще не старые. Так что на первое время есть у кого остановиться.

И мы, несмотря на протесты родителей, стали собираться. Но с кем же нам посоветоваться насчет продажи дома? К родителям мы уже боялись обращаться. А сами не знали, как к этому подступиться.

Ко мне очень хорошо, по–отечески относился директор совхоза, и я решила обратиться к нему. Притом, он знал нашу семейную ситуацию и был полностью на нашей стороне. Он немного подумал и твердо сказал:

— Совхоз у вас купит. Нам нужен хороший дом. Только составь смету — сколько вы вложили в него? Справься у Павла Ефимовича, ведь он покупал и строительный лес, и все прочее.

Пришла домой, подсчитали с Сергеем все расходы по квитанциям. Вспомнили, сколько заплатили плотникам и мастерам за все отделочные работы. Получилась немаленькая сумма. На другой день в бухгалтерии оформили все документы.

Я переписывалась со своей тетей и знала, сколько стоят там дома. Сережа сказал: «Вполне можно будет купить небольшой городской дом, притом, с садом и огородом».

И мы отважились. Дети уже подросли: Сережа перешел в пятый класс, Наташа — во второй. И я думала, что дети окончат школу и в городе смогут продолжить учиться в университете на любом факультете, не нужно будет уезжать из родного дома.

Нас пришли провожать родители, хотя и с упреками:

— Такой дом бросить!.. Проездите, останетесь без крыши над головой!.. — стращала свекровь.

Я в таких случаях молчала, а Сережа отшучивался:

— А мы, если там не понравится, вернемся и снова купим свой дом у совхоза.