Галина Мосияш - Встреча навсегда

Это было что–то необъяснимое, сверхъестественное!.. Отдать Е. К. Стюарт, такой известной поэтессе, стихи которой мы читали и в детстве, и в юности!

— Что же дальше–то будет?.. — волновался Сергей.

— Все будет хорошо, — успокаивала я его. — Стихи, которые послали, все- таки неплохие.

А через несколько дней пришло письмо от Е. К. Стюарт. Она сообщала, что одно стихотворение (название его и даже первые строчки я до сих пор помню — «Градусник») она рекомендовала в журнал «Золотые искорки». И просила присылать прямо на ее домашний адрес все, что у автора есть, а также писала, что ей хотелось бы увидеться лично и поговорить.

Радость у Сережи была непередаваемая, он с трудом во все это верил.

— Ну вот, заглянул к тебе твой розовый Пегас!.. — счастливо улыбалась я.

И он опять, с тем же удивлением смотрел на меня. Но молчал, будто боясь

что–то спугнуть.

Вскоре пришел ему вызов из института — на сессию. Собрала его в дорогу (на месяц), проводила. Одной стало еще труднее — и на работе, и с детьми.

Вскоре получила от Сережи подробное письмо (как и договаривались). Остановился он у своей двоюродной сестры. Но так как жила она тоже на квартире, да еще в частном доме, то свободное место оставалось только в сенцах, где стоял топчан, — на нем он и спал. Днем уходил в институт, в читальный зал. Когда сдал первый экзамен, позвонил Е. К. Стюарт (в письме она давала свой телефон).

«…Елизавета Константиновна пригласила меня прийти, вчера был у нее. Она уже пожилая, на 6 лет старше матери. Но очень живая, разговорчивая, интеллигентная. И старается держаться со мной (чтоб я не смущался) почти на равных. Даже зовет меня Сергей Павлович. Но чувствую, что в ее глазах я — « неотесанный чурбанчик». В первую очередь спросила, где я живу. Сказал. Она пришла в ужас.

— В сенях? Там же темно. А как вы готовитесь к экзаменам?

Я ответил, что в читальном зале.

— И сдали на?..

— Н а тройку, — сказал я уныло.

— Н ичего страшного, — пошутила она. — Главное — сдать. И очень строго прибавила: — Сегодня же перебирайтесь ко мне. Вот я отдаю вам свою комнату. Поживем пока вместе с дочкой Ниной в ее комнате.

Я было запротестовал. Но она ответила тоном, не допускающим возражений:

— П рекратите!..

И я правда, не в этот же день, а на другой (у сестры постирал еще свои шмотки) пришел со своим чемоданчиком к Е. К. Стюарт. И все думаю: может быть, это сон?..

Е. К. подробно расспрашивала о тебе, Галя. Конечно, я хвалил. Рассказывал, как ты вталкивала меня в учебу, как заставила попробовать с детскими стихами и проч. Вечером пришла с работы ее дочь Нина — она одногодок с нами. Медик–рентгенолог. Пришли еще к ужину писатель Юрий Сальников и известный артист театра «Красный факел» Юрий Магалиф.

Е. К. познакомила меня с ними. И все держались со мной так же, как она. Конечно, здесь очень хорошо, но чувствую себя «не в своей тарелке», стесненно…»

Дальше, в письме, он спрашивал обо мне, о работе, о детях.

Я эти дни, особенно после письма, тоже была в волнении, хотя и приятном. Так неожиданно до невероятности все произошло, что трудно было поверить. Как будто явилась добрая фея, взмахнула волшебной палочкой, и мы очутились под ее покровительством.

Мы воспитывались строгими атеистами. Но все чаще появлялись раздумья

о чем–то непреходящем, вечном. О том — Кто или Что управляет всеми нами (что мы чаще называем судьбой). И просто ли это судьба?

Два этих первых письма, одно из редакции и особенно другое, от самой Е. К. Стюарт (с предложением присылать ей стихи — «все, что у автора есть»), дали Сергею такой стимул, такой толчок, что весь его артистический талант уверенно повернул в другое — поэтическое русло. И пошли из него детские стихи как из рога изобилия.

А когда поехал в Новосибирск на сессию, забрал их с собой — больше двух десятков. Правда, были и такие, которые явно никуда не годились. Но решили — пусть все что есть покажет, как и просила знаменитая в то время поэтесса.

Занялась этими стихами Е. К. после того, как уехал Сергей. Все подробно прорецензировала, разобрала каждый даже негодный стишок, объясняя все недостатки. Эту рецензию мы вскоре от нее получили (она до сих пор сохранилась).

И я не могла не написать Е. К. ответ с благодарностью. Потом получила от нее очень теплое письмо. Она хвалила и содержание полученного письма, и слог, и грамотность, и мою «сильную и мудрую» поддержку Сергею.

Вот так заочно познакомились мы с Е. К. Стюарт. И так до самого конца ее жизни мы переписывались с ней без перерыва — около тридцати лет. А с дочкой ее, Ниной, названной нашей сестрой, я переписываюсь, а чаще перезваниваюсь и сейчас.

Из той первой кучи стихов Е. К. выбрала около десятка наиболее оригинальных, сама еще кое–где исправила и… сразу отдала их для детской книжки в Новосибирское издательство. Назвали ее по лучшему стихотворению — «Эх, возьми меня, пилот!.. И книга без промедления вышла в том же 1956 году.

Получили первые авторские экземпляры и первый гонорар. Впоследствии вышло у нас немало книг разных жанров, но никогда мы не получали такой радости и духовного удовлетворения, как от этой первой Сережиной книжечки. Я поняла, что он встает на литературный путь.

Сергей уже вел в школе уроки географии. Вышедшая книга вызвала в деревне такой переполох (в хорошем смысле), столько было толков и разговоров — впервые в школе появился «живой писатель»(!). К моему удивлению, Сергей принимал это как должное и особой скромностью не страдал. Часто после занятий читал в классах свои стихи, не отказывался от выступлений в соседней школе, в клубе (ведь в душе он оставался артистом). Иногда забывал придерживаться заведенной в школе строгой «иерархии», что директору, разумеется, не нравилось, — они не поладили между собой. Работать в этой школе Сергей уже не мог и не хотел.

С этого времени у него одна за другой пошли детские книжки со стихами. Сразу за первой вышла в 1957 году «Сосчитай–ка — угадай–ка!», в 1958 году — «Кляксы у плаксы», в 1960‑м — «Зарницы», в этом же году еще — «Что у кого в руках…».

Оставлю некоторые события, последовавшие за этим. Павел Ефимович (отец) стал настоятельно звать нас в родной совхоз — Сосновку: «Где прошла ваша свадьба и где родился и подрос первый ребенок», — напоминал он. Советовал «осесть на одном месте — своим домом, усадьбой…».

И мы приехали в совхоз, где все и все нам было знакомо, купили небольшой дом с усадьбой. Отец предложил построить на этой усадьбе большой хороший дом. Мы согласились, я сама сделала чертеж — «проект» дома (расположение комнат, окон, печей). С помощью отца дом был построен быстро, меньше чем за год. Строили профессиональные плотники. Руководил основными работами Павел Ефимович — он был инженер по строительству и главный прораб совхоза.