Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.

Трудно объяснить сегодняшним молодым, что значили для нас эти песни и как они воспринимались. Помню, когда впервые по радио – по нашему советскому радио! – я услышал «Скованные одной цепью». У меня холод прошел по спине и слезы выступили, еще вчера невозможно было представить, чтобы эти песни были переданы в эфир…

Бутусову и Кормильцеву удалось создать лучший альбом отечественной рок-музыки. Лучший по всем статьям – глубине и содержательности текстов, мелодичности и свежести музыки и адекватному их исполнению. Ломкий юношеский голос Бутусова как нельзя лучше соответствовал этим песням.

Мы не были знакомы с Ильей и не были френдами в ЖЖ. Каждый из нас шел своей дорогой последние 15–20 лет, и это нормально. Но важно то, что наша дорога начиналась оттуда, с «праздника общей беды», как окрестил он это время.

Спустя несколько минут я с ужасом увидел, что Анастасия, – мне так показалось, – гладит Президента по ноге. Нет, саму ее руку из-за стола я не видел, но точно определил по движениям плеча Анастасии, что рука эта делает нежные, гладящие движения. Ситуация усугубилась и тем еще обстоятельством, что Президент мельком ласково посмотрел на руку драматурга, не прекращая, впрочем, свою речь.

Молодец, Захар!

Умный, толковый и смешной местами репортаж.

С Захаром довелось познакомиться в Москве на быковском прямом эфире Сити FM, куда Быков – уж не знаю почему – пригласил нас вместе.

После эфира, когда Быков нас отпустил, я предложил еще немного посидеть, поговорить. Мы купили вина и пива и отправились в гостиницу, где я остановился. И в общем очень неплохо поговорили.

Он мне понравился. Кстати, еще и тем, что вспомнил, как в армии читал мою книгу «Дитя эпохи» и смеялся, как я сейчас смеялся над его рассказом. Это всегда сближает пишущих.

Но вообще он серьезный человек. И я от него многого жду.

Сегодня приходит громадный такой мужик в штатском, показывает милицейское удостоверение и бумажку. Предписание из УВД на проведение проверки финансовой и прочей деятельности нашей фирмы. Сам сотрудник ОБЭП.

Ну, сами понимаете мои чувства.

– Чем обязаны? – спрашиваю.

– Пойдемте поговорим. Мне нужно произвести дознание, – отвечает.

Такие слова, как «дознание», в мой лексикон не входят. Я их слышал в криминальных фильмах, потому они не радуют.

Взял нашего главного бухгалтера Аню и уединились с этим человеком.

А он не спеша вынул еще какие-то бумажки, стал писать. Для начала предложил мне подписать это предписание. Что я с ним ознакомлен типа. Я подписал без всякого воодушевления.

– Мне от вас нужно, – сказал он и перечислил далее кучу всяких документов, про которые я даже не знаю – есть ли они у нас. Бухгалтер Аня кивала. Значит, какие-то есть.

– Прямо сейчас? – спросил я.

– Ну да, прямо, – ответил он с милицейским простодушием.

Пока Аня искала документы, в голове проносились вихрем все возможные и невозможные прегрешения. Вихрь был мощный, не какой-нибудь ветерок.

– И все же вы нам скажите по-простому, – начал канючить я. – Зачем вам это?

– Вы материалы к выборам печатаете? Листовки? Плакаты? Газеты? – спросил он опять-таки прямо.

«А черт его знает», – хотел честно ответить я, но сразу же понял, что такой ответ не приличествует директору фирмы. Хотя что они там печатают, когда не печатают наших книг, я правда не знаю.

– Нет, – сказал я, подумав.

– Тогда распишитесь, – он сунул мне протокол дознания.

И тут ему позвонили по мобильнику, и из разговора я понял, что его куда-то срочно взывают. Может, труп там у них. И он свернул дознание и отбыл, велев нам как можно быстрее принести все нужные ему документы.

Но все же успел рассказать, что они проверяют, как депутаты ведут предвыборную кампанию. И если мы что-то такое печатаем, то должны иметь договор, а они проверят – кто его подписал и какие деньги расходуются на это дело. И прочее.

Теперь я думаю: а что, мы действительно должны проверять, если приходит частное лицо и просит нас размножить какую-то бумажку в 1000 экз? Проверять – про что она и что там написано?

Кто знает, какие на этот счет есть правила и установления? В связи с избирательными кампаниями, разумеется.

Последние его слова в СМС, полученной мною 19 февраля, были такие: «Скажи по радио, что он умер, как истый монархист и дворянин. Врагу не сдается наш гордый “Варяг”!» Вчера его не стало.

Он был лидер-гитаристом группы «Мифы» – легендарной группы «доаквариумного» периода питерского рока. Говорят, лучшим рок-гитаристом того времени. Их хит «Черная суббота» до сих пор помнят.

Мы познакомились в 1984 году, когда я пригласил к себе в гости его и Гену Барихновского – вокалиста и автора многих песен группы. Тогда я часто встречался с рокерами – ходил к ним в гости и приглашал к себе. Они пришли и Сережа, несколько смущенно спросил: «У вас не найдется рюмки водки?» Я налил ему, потом мы поговорили, кажется, я еще ему подливал.

И я понял, что человек он запойный.

Несмотря на явный музыкальный талант, он не нашел себе места ни в одной группе рок-клуба, а когда «Мифы» тихо сошли со сцены и Барихновский уехал на ПМЖ в Германию, Сережа пошел преподавать гитару юнцам в какой-то Дом культуры. Я бывал у него там, слушал его пацанов и даже помог ему выпустить кассету группы «Черный кот», состоявшую из подростков 13–14 лет.

Иногда он звонил, мы почти не встречались, но один раз как-то совпало общее пьянство и я оказался у него дома, где и остался ночевать после приличных возлияний. Спал на диване в его комнате в коммуналке. Сережа потом посвятил этому дивану шуточную песню, в которой даже есть строчка типа «и Житинский тоже ночевал…»

Вообще он был одним из самых чистых, душевных и добрых людей среди рокеров, которых я знал. И всю жизнь боролся с недугом.