Лидия Герман - Немка

«Девочка из колхоза, — проговорил он медленно и с явной нежностью. — После школы ты, конечно, поступишь в институт?»

«Этого я не знаю. Может быть, и нет. Мне бы не хотелось наперед загадывать».

Он заметил, что мне эта тема неприятна, и начал рассказывать о своей жизни в училище. Мы стояли уже во дворе моей хозяйки перед трёхступенчатым крылечком.

Кто-то внутри открыл дверь в пристройку, зачерпнул воды из ведра, совсем недолго было тихо, и дверь опять захлопнулась. Естественно, это была Саша. Внутренне я, довольная, засмеялась. Виталий в это время сказал, что теперь он только через 12–15 месяцев вновь приедет, после окончания его школы. До этого мы будем переписываться. «Я часто буду тебе писать. Ты же будешь мне отвечать?»

Молча, я смотрела ему в глаза. «От случая к случаю, хотя бы. Или?»

«Виталий, ты хоть знаешь, что я немка?» — «Конечно, знаю. Почему ты спрашиваешь? Имеет это для тебя особое значение?» — «Для меня? Для меня это очень много значит». Сказала я совсем тихо.

«Лида, мне это непонятно. Для меня это не имеет никакого значения. Ты для меня имеешь значение такая, какая ты есть. Ты не хочешь мне писать? Подожди. Может, у тебя есть друг, и Татьяна не знает об этом?» — «У меня нет друга». — «Тогда… а на какой адрес мне писать?» — «Я еще никогда не писала писем и не получала их», — сказала я, уже смеясь. «Пиши просто на имя моей хозяйки Александры Михайловны Мироненко». Я протянула ему руку. «Действительно, уже пора». Своей левой рукой он провёл по моим щекам. «До свидания, Лида. Мы обязательно еще увидимся».

«До свидания, Виталий». Он ушел.

Моей сестре я рассказала всё подробно. Вздохнув, она ответила: «Русские говорят: надо иметь голову на плечах. Я знаю, ты достаточно благоразумна, но все-таки хочется тебя предостеречь: не встречайся больше с этим юношей, избегай его. Никогда ему не разрешат на тебе жениться». — «Это я сама хорошо знаю. И кто знает, может быть, я сама бы не вышла за него замуж, даже если бы я не была немка, хотя он, возможно, лучше всех…»

Осталось всего несколько дней до начала школы, и я решила больше в поле не ходить. В конце концов, мне еще надо хорошо подготовиться к школе. И это был последний год моей работы в колхозе — 1947 год.

Красивое синее платье провисело всё лето на стене на самодельных плечиках из корявой палочки, обмотанной разного рода тряпицами. Все родственники и знакомые уже оценили его соответственно. Для нижней рубашки Тётя Нюра (Анагоут) пожертвовала головной белый платок с едва заметными голубыми точками, тётя Женя — маленькую занавеску, Элла что-то добавила и скроила мне слегка приталенную комбинашку. Моя мать покрасила его в густом растворе синьки-ультрамарин (откуда-то взятом) и погладила. Теперь я его померила, и все признали меня настоящей немкой. Чулки я опять от тётушки Анны получила. Для тёплой погоды заказали мне у сапожника кожаные тапочки, т. е. с подошвой из тонкой кожи и без каблуков.

К сожалению, я это красивое платье, которое мне так шло, очень мало носила. Мне оно казалось слишком красивым, броским, чтобы в нём в школу ходить, а также на школьные вечера, которые я не всегда посещала.

В моём десятом классе было 17 учащихся, которые все в отдельности остались в моей памяти, пять девочек и 12 мальчишек, в возрасте от 17 до 21 года. А вот с кем из них я училась в 9-м классе, я не знаю. И не могу сказать почему. Одна из моих соучениц Дарья Литвиненко, или просто Даша, была из совхоза Степной, где с начала войны уже было только девять классов в бывшей средней школе. Значит, Даша там и окончила 9 классов. Точно так же Ольга Чебан окончила 9 классов в своем родном селе Кочки. Оля была дочерью знаменитого комбайнера, героя соц. труда Фёдора Чабана (или Чебана?), который был депутатом Верховного Совета СССР и даже с товарищем Сталиным за ручку здоровался (так говорили). Ольга была одной из лучших учениц в классе. Она хорошо выглядела, только стеснялась своей близорукости и не носила очки.

Альбина Савенко — Аля. Добродушие, доброжелательность, мягкие черты лица, мягкие черты характера. Она обладала хорошим чувством юмора, хотя ей было о чём скорбеть: её лицо было рябым от оспы. Мы часто с ней беседовали на переменах, иногда танцевали на вечерах. Её отец был председатель райпотребсоюза, что, безусловно, гарантировало Але безбедную жизнь. Она имела возможность хорошо одеваться, тайком говорили «всё из Америки», но высокомерной Аля не была, никоим образом. Училась ли Аля со мной в 9-м классе, не помню.

Катя Овчарова жила по соседству с Альбиной, и её отец тоже работал в райпотребсоюзе, которым руководил отец Альбины. Катя была невысокого роста с красивым лицом, была молчалива, казалась замкнутой, но если уже говорила, то показывала характер. Из нас, пяти девочек, только у Кати были карие глаза, темные волосы и нежно-бледный цвет лица. Катя тоже могла быть со мной в 9-м классе, однако ни одного воспоминания не осталось.

1. Прянишников Владимир — Володя — его мать преподавала у нас химию, отец его был зав. районо. В наше теперешнее время Володю по образу поведения называли бы принцем. Он безусловно был в нашем 9-ом классе.

2. Алексей Синеокий — его отец тоже был начальником, по-моему, на МТС.

3. Петр Стародубцев — его отец был уже со времени войны первым секретарем райкома партии. Прост в обращении со всеми и отнюдь не зазнайка.

4. Иван Власенко — его внешность на всех производила приятное впечатление, он был обходительный молодой человек, однако 1946–47 учебный год не оставил мне воспоминаний, хотя, как выяснилось впоследствии, мы играли вместе в театральных постановках.

5. Иван Ганжа — лучший ученик нашего 10 класса, ленинградец. Учился в нашей школе всего один год.

6. Иван Еременко — проживал в с. Покровка и уже год или два работал помощником комбайнера, было ему тогда, по-моему, 21 год.

7. Иван Нестеренко — не был у нас в 9 классе. Мы, 5 девочек, называли его между собой шестым членом нашего девичьего кружка, или нашим старостой. Парень был горбатый. Во время уроков военного дела, который со времени окончания войны проводился только для мальчишек, у нас — девочек — был свободный урок: Иван Нестеренко был тоже освобожден от военного дела. Так как мы не должны были в это время покидать классное помещение, мы сидели в классе вместе и дружно беседовали. Большей частью говорил Нестеренко, и последнее слово всегда было за ним, мы же, улыбаясь, переглядывались.

8. Андрей Срибный — весьма сдержанный, молчаливый молодой человек, он стеснялся своей начинающейся глухоты. Теперь бы я его оценила как человека серьезного и много думающего. Наш Базаров.