Лидия Герман - Немка

Дома я всё рассказала Элле, она только смеялась. «Может, они все к тебе хорошо относятся, вся семья, и тебе гордиться надо этим. Когда заканчивается его служба?» — «Откуда я знаю? Меня это не интересует». Немного подумав, я добавила: «Я всегда считала, что Роза и он хорошая пара. Оставим это…»

Лето заканчивалось, наступала пора школьных занятий. В один из последних дней августа, ранним утром я встретила на колхозном дворе Галину Шкурко, которая теперь работала секретарем в сельсовете. «Твоя подруга Татьяна Сорученко вчера звонила в сельсовет, хотела, чтоб тебя позвали, я ответила, что это невозможно, тогда она спросила, возможно ли тебя в поле найти, если она сегодня придет в Кучук, что я тоже считаю невозможным, тогда она убедительно просила тебе передать, что она сегодня вечером будет тебя ждать в Родино, что это очень важно. Она ждет тебя у входа в парк. С бригадиром я уже договорилась, но до обеда ты должна поработать еще, потом пойдешь, завтра ты выходная». Она, видимо, заметила, что я ей хотела возразить и что мне в Родино вовсе не хотелось идти, и сказала: «Я просто не смогла отказать в её просьбе». — «А что с комендатурой? Как мне там объяснить?» — «А ты не ходи к ним, а если поймают, мы тебя уж защитим».

У ворот в парк я увидела Татьяну с человеком в военной форме. Я так и думала, она выходит замуж. Она меня тоже заметила, подбежала, обхватила, и её напарник был уже рядом.

«Лида, я хочу, чтобы ты познакомилась с моим братом». — «Виталий», — представился он, при этом он слегка наклонил голову, а его ботинки (или сапоги) каким-то образом со звуком столкнулись. Ошеломленная, вне себя от возмущения, я отступила на шаг, высвободив руку из её рук.

«Лида, милая, мы с тобой не скоро увидимся, я в школу больше не приду и покидаю навсегда Родино». Она снова обняла меня и поцеловала в обе щеки.

«Всего тебе хорошего!» И она убежала. Я за ней. «Татьяна!» Но она подняла только руку и качала головой, не оглядываясь. Виталий последовал за мной. «Что всё это значит?» — спросила я, не скрывая своего раздражения. «Это значит, что мы с сестрой завтра ранним утром вместе поедем на железнодорожную станцию, она еще не всё упаковала, поэтому такая спешка». — «И куда же вы поедете?» — «Татьяна — в Новосибирск к нашей тёте, она там будет учиться. Я — в Томск, мои каникулы заканчиваются». Мне стало любопытно, но спрашивать о чем-либо не хотелось, и я согласилась на его предложение пройтись по освещенной центральной аллее парка до танцплощадки. «Не боитесь ли вы меня?» — спросил он вдруг. — «Я вас не боюсь».

Таинственным мне показалось бродить по так называемой аллее этого безлюдного, пустынного парка… и мы уже перешли на «ты». Когда мы дошли до танцплощадки, я уже знала, что мой сопровождающий, брат моей подруги Татьяны — курсант военного училища, офицерского училища в Томске. С танцплощадки спускалась по ступеням пара, на вид влюблённых. Они поздоровались с нами, и я узнала молодого человека, который иногда приходил на школьные вечера и несколько раз приглашал меня танцевать, а потом… потом я его видела как члена бюро райкома комсомола… Теперь он видит меня с будущим офицером…

Мгновенно исчезло приятное ощущение, зародившееся при общении с этим молодым человеком. Мысли о приёме меня в комсомол напомнили мне, кто и что я есть — немка, ничтожество.

Под большим фонарем у входа на танцплощадку я остановилась.

«Жаль, что сегодня нет танцев, я бы очень хотел с тобой потанцевать», — сказал Виталий. «Может я не умею танцевать». Он засмеялся: «Я знаю, как ты умеешь танцевать». Он близко подступил ко мне и с серьезным выражением лица продолжил: «Собственно, знаю я всё о тебе. Моя сестра целый год о тебе писала. И фото она мне прислала. — Он достал из внутреннего кармана своего мундира фото с Таней и со мной. — И я себе в мечтах представлял тебя именно такой, какой ты мне сегодня встретилась, какая ты сейчас передо мной стоишь». — «Такую как я, девочку из колхоза, не так уж трудно себе представить», — выпалила я торопливо, сама удивляясь своей якобы находчивости.

Мне хотелось как можно скорее уйти домой, избавиться от него и ни в коем случае не допустить до… Объяснения… Но обидеть его тоже не хотелось, нет. Это исключено. За что? Очень приятный молодой человек, к тому же брат моей подруги, поведение его безупречно.

«Виталий, по-моему, нам надо идти, ты должен рано встать». — «Я? Я бы вообще не хотел ложиться спать, а остаться с тобой здесь за полночь. В 4:00 часа мы уедем. А ты? Тебе завтра опять в поле?» — «Да», — солгала я и шагнула в сторону выхода. «Лида, просьба у меня… только на один вальс прошу тебя». Я непонимающе взглянула на него: «Без музыки?»

«Да». С небольшим поклоном он подал мне руку. «Мы же можем потихоньку подпевать». Мы стали в позицию и Виталий тихо, низким голосом запел:

Эта песня в ритме вальса имела тогда огромный успех, её исполняли лучшие певцы русской эстрады, все знали эту песню, и я тоже. Теперь пел её Виталий, и я вместе с ним, и мы «скользили в упоении» по старому дощатому со щелями настилу площадки, огороженной престарым штакетником в одичалом запущенном парке… Запыхавшись, мы остановились. «Это было замечательно! Ты не находишь?» — «Нахожу. Очень хорошо. Но теперь мы пойдем». — «Да, теперь пойдем».

Когда мы вышли из парка, Виталий очень старательно закрыл ворота и остановился у столба: «Здесь я сегодня ждал тебя, и ты пришла». И с легким поклоном: «Я благодарю тебя за это». — «Если бы Татьяна не так упорно убеждала секретаршу, что это очень, очень важно, вряд ли я бы пришла… Когда я увидела её с молодым человеком, я подумала, что она выходит замуж. Ваше разительное сходство я заметила несколько позже». — «Молодец, Татьяна». Мы приближались к нашей школе.

«Зайдем на минутку в школьный двор?» Я кивнула. Он взбежал на высокое крыльцо, как-то трогательно провел руками по входной двери, прошелся несколько раз вдоль крыльца, потирая руки, и остановился. Я стояла внизу.

«Здесь я 1 сентября 1944 года распрощался со школой. Митинг состоялся. Два моих друга и я записались добровольцами на фронт. Это рассматривалось тогда чуть ли не как героизм. Мне еще не было 18 лет. Все трое мы должны были учиться в 10 классе. Все трое отказались от этого». Он сбежал по ступеням вниз.

«Двор был переполнен людьми, — добавила я. — На крыльце было что-то похожее на трибуну сооружено, многие выступали, говорили вам напутственные и прощальные слова». — «Ты была на этом митинге?» — перебил Виталий. «Да. Я стояла там, совсем сзади и тянула шею, чтобы вас, героев, увидеть». — «Мы не были героями, на фронт мы вообще не попали, определили нас на учебу. А ты с этого дня учишься в этой школе?» — «Я тогда пришла в 8 класс. Начало занятий было на 1 сентября назначено, но уже 3 сентября нас распустили по домам, т. е. на уборку урожая, и мы остались там еще на 2 месяца».