Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

До Севастополя доехал довольно плохо, в вагоне было тесно и душно. В Севастополе нанял почтовых и двинулся по чудному шоссе на Байдары, где остался ночевать, чтобы полюбоваться восходом солнца. Но этому не суждено было случиться, т. к. оказалось, что там никакого восхода не бывает, т. к. солнце встает за горами, а не над морем.

Рано утром я выехал из Байдар, проезжая чрез Ливадию, переживал октябрьские дни прошлого года. В Ялте я был в 11 часов утра, где меня радушно встретил старик князь Трубецкой, отец Вельяминовой, который меня и пригласил остановиться у них в доме. Жена его, к сожалению, лежала больная с воспалением легких, так что все были в большой тревоге. Вельяминовы и еще одна дочь Трубецкого, М. В. Воропанова, жили тоже на этой же даче. Страшно рад я был с ними встретиться.

Меня устроили над сараями в мезонине, где мне было очень хорошо, все были милы, любезны, гостеприимны На другой же день я начал брать морские ванны, начал температуры в 29°, – постепенно понижая. Дойдя до 22°, я, с разрешения доктора, стал купаться в море. Это было такое наслаждение, первый раз в жизни мне пришлось купаться в настоящем море, до того я купался только в Финском заливе, где вода совсем не солона.

15 сентября приехала Н. В. Евреинова с детьми и поселилась на даче графини Клейнмихель в Кореизе. Я поехал их встретить, и все ехал от станции до станции, как наконец близ ст. Кикинеиз [370]увидал ландо четвериком, ехавшее мне навстречу. Они никак не ожидали меня увидеть, остановились, я перебрался к ним, и мы поехали вместе, очень я был рад, что они приехали. Мы провели весь день вместе, я помог им устроиться, вечером сидели на берегу моря на камнях, погода была дивная, луна дополняла красоту вечера. С этого дня я стал часто к ним ездить.

17-го я поехал верхом чрез Ливадию, Ореанду на Ай-Тодорский маяк, где встретился с ними. Мы лазили по горам, перепрыгивали с камня на камень в море, затем проехали в Кореиз, я обедал у них, после чего с Н. В. Евреиновой поехал в Алупку, имение графа Воронцова, гуляли по чудному парку, сидели опять на берегу моря. Замок Воронцова при лунном освещении выделялся среди зелени до того красиво, что трудно было оторвать глаза от этой панорамы. Картина была фееричная.

Не хотелось уезжать из этого красивого уголка, мы просидели так до 11 часов и вернулись около 12-ти ночи, напились чая и во втором часу я укатил верхом в Ялту. Помещение у меня было совсем отдельное, запиралось моим ключом, так что я никого не беспокоил поздним приходом. В Ялте в это время была страшная сутолока, съехалась масса народа, половина все знакомые, весь этот люд днем толпился на набережной, кофейня Верне была всегда переполнена, трудно было найти столик.

Мы много гуляли и катались с Вельяминовыми, княжна Трубецкая, к счастью, скоро поправилась. Евреиновых в Кореизе навещал все время, пользуясь всеми свободными часами, большей частью ездил верхом, что выходило и приятнее, и дешевле. Н. В. Евреинова прекрасно ездила на лошади, и мы с ней, а иногда и с детьми, делали большие прогулки. Однажды верхом поднимались на Ай Петри, это была дивная прогулка, не поддающаяся никакому описанию, большая часть дороги шла тропинкой по сосновому бору. Когда мы поднялись почти до вершины, облака скользили под нами, освещенные солнцем, это было удивительно красиво. На вершине мы позавтракали в ресторанчике и вернулись обратно.

Другой раз мы совершили прогулку верхом целой кавалькадой – А. В. Вельяминова, Е. Н. Козлянинова, Н. В. Евреинова, Вельяминов, Евреинов – казак, Бонецкий и я. Мы совершили большую прогулку, были на Эриклике, Учансу и Инсаре. Таким образом, я успел объехать и осмотреть все чудные места Крыма.

Время, проведенное в Крыму, пролетело быстро. 1-го октября надо было уже выехать, т. к. их высочества возвратились уже в Петербург, и я хотел их встретить в Москве. Очень было грустно покидать чудный Крым.

1-го октября в 9 часов вечера я выехал на почтовых до ст. Мисхор, где меня встретили Н. В. Евреинова с Л. П. Родственной, приехавшей к ней. Я оставил вещи на почтовой станции и с ними приехал в Кореиз. Хотел я ехать ночью же, чтобы ночевать в Байдарах, но они из-за плохой погоды уговорили меня остаться ночевать у них и ехать на другое утро без остановки в Байдарах.

Уговаривать меня долго не пришлось – я остался и отлично провел вечер с ними, утром выехал и в Севастополе был в 2 часа дня, а поезд отходил в 4 часа. После второго звонка мне подали депешу от великого князя, чтобы я не торопился возвращаться, что могу остаться еще несколько дней. Пока я читал депешу, раздался третий звонок, было уже поздно вытаскивать вещи. Очень-очень мне это было досадно.

В Москву приехал за день до приезда великого князя, прибрал свою квартиру, позавтракал в «Континентале» [371]с Корниловым, обедал у Андреевых. 5-го октября приехал великий князь, один, без великой княгини, которая осталась в Царском Селе у императрицы. Он очень ласково меня встретил, но побранил меня, что я рано уехал из Крыма и досадовал, что послал депешу слишком поздно.

Весь день провели вместе, раскладывали вещи, великий князь привез мне из заграницы дюжину чудных носовых платков и пресс-папье сову. Обедали – великий князь и его 4 адъютанта, потом играли в винт.

6-го октября был прием, а в 4 часа поехали в Ильинское, где мы прожили несколько дней втроем. Поселили меня в этот раз в самом дворце, в комнатах великого князя Павла Александровича вместе с Гадоном. Очень тихо спокойно прожили мы в Ильинском до 10 октября, когда переехали совсем в Москву.

11-го я был дежурный, был огромный прием, потом завтрак. Днем ездили с Гадоном к Истоминым, у которых одна дочь вышла недавно замуж за князя Урусова. Затем я был у Унковских, чтобы узнать о Михалкове, у которого стали замечать ненормальные бредовые идеи. Он вообразил, что он жених младшей сестры своей второй покойной жены, и этот пункт его преследовал, он требовал назначение дня свадьбы, потом пошло дальше, он вообразил, что свадьба уже состоялась, что их венчал митрополит в Троицком подворье, он рассказывал малейшие детали, как была свадьба, кто был. А когда ему говорили: как же это монах мог венчать, он говорил, что для него было сделано исключение. Очень это было грустно.

Когда я приехал к Унковской, то узнал, что он живет в деревне в Назарьеве с детьми и не вспоминает о своей фантастической свадьбе, к детям относится хорошо.

12-го я ездил, по поручению великого князя, к воинскому начальнику. 16-го великий князь поехал в Царское Село, взял Гадона и меня с собой. В Колпине великий князь вышел, а я проехал прямо в Петербург, был страшно рад обнять свою сестру и пожить с нею на ее новой квартире, которая мне очень понравилась.

С вокзала мы проехали прямо на кладбище на дорогие могилы, затем к сестре на квартиру, где прожили очень приятно и уютно до 23 октября. 20-го в годовой день кончины государя была торжественная заупокойная обедня и панихида в Петропавловском соборе. Уже прошел год, что его не стало, все пережитое в Ливадии год тому назад вспомнилось так ярко за этим богослужением. Потом я проехал в Царское Село, чтобы повидать великую княгиню в день ее рождения и высказать ей мои пожелания.