Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

«Многоуважаемый Владимир Федорович,

Считаю долгом сегодня же выразить Вам, еще раз, мою глубокую признательность за все Ваши труды, увенчавшиеся сегодня таким блистательным результатом.

На железную дорогу я не поехал, потому что, явившись великому князю в парадной форме, при осмотре сооружения памятника его высочество сказал мне, чтобы я не ездил его провожать. Впрочем, мы так долго задержались на работах, что я, вероятно, не успел бы на вокзал.

Не смел ослушаться приказания его высочества, но жалею, что не мог еще раз благодарить великую княгиню. Если возможно, передайте это от меня ее высочеству.

24-го в понедельник у нас заседание Комитета. Хотел бы представить в этот день гг. членам сведения о числе посетителей в первые дни и о вырученных деньгах.

В воскресенье 23-го желал бы посетить народное чтение в доме Калинина, а также и чайную на Сухаревой. Пожалуйста, сообщите, в котором часу назначено чтение.

Во вторник 25-го, с разрешения великого князя, уезжаю на пять дней в Петербург.

До свидания и еще раз премного благодарю.

Искренно преданный Вам А. Бильдердинг».

В течение нескольких дней всем посетителям бесплатно раздавались брошюры нашего попечительства.

25 сентября их высочества были у обедни в Троице-Сергиевой лавре, приехав туда как обычно накануне, к концу всенощной. Гадон и я сопровождали их высочества. Ночевали в митрополичьих покоях. После обедни был завтрак, как всегда весьма обильный.

26-го и 27-го сентября я провел в Иверской общине на выпускных экзаменах 19 испытуемых сестер.

В октябре 11-го числа в Иверской общине было освящено оконченное постройкой новое здание общежития сестер в присутствии их высочеств. Оно было выстроено по плану, вполне отвечавшему действительным потребностям жизни сестер и испытуемых. Новое здание было трехтажное, каменное, с водяным отоплением и канализацией. В подвальном этаже помещались кухня, кладовые и службы, в первом этаже – комната старшей сестры, столовая, учебная зала, кабинет врача общины, буфетная, бельевая, ванная, комната экономки и т. п. Наконец, в верхнем этаже помещались дортуары сестер и испытуемых. Дортуары были разных размеров: на две, на три, на четыре и более сестер. Здание это, первый камень которого заложен был 25-го июня, окончено было постройкой и внутренним оборудованием менее чем во сто дней. Выстроено оно было по проекту и под наблюдением архитектора И. Е. Бондаренко, и несмотря на быстроту стройки оказалось вполне пригодным для жилья, что удостоверено было до переезда в новый дом особой комиссией, состоявшей из врача общины и техника от фирмы Швабе, произведших измерение степени влажности воздуха в новом доме с помощью самозаписывающего гигрометра. Позднее из-за недостаточности отопления большого дортуара для испытуемых в нем оказалась сырость, и по требованию врача общины сестры испытуемые были размещены по другим комнатам, а в большом дортуаре поставлена добавочная железная печь, которая очень быстро и высушила его. Стоимость всего здания с полным оборудованием и меблированием его не превысила 31 000 рублей, но несмотря на относительную незначительность этой суммы, сестрам Иверской общины суждено было бы еще долгие годы ютиться по разным свободным углам и комнатам трех корпусов ее владения, перебегая во всякую погоду из одного корпуса в другой для обедов и ужинов, если б не местное управление, которое пришло на помощь общине и дало ей беспроцентную ссуду в размере 30 000 рублей.

По окончании молебствия великая княгиня собственноручно приколола красные кресты 19-ти испытуемым сестрам, выдержавшим экзамен на звание сестры милосердия.

После этого торжества в общине очень скоро уехала заграницу попечительница Е. П. Иванова-Луцевина, и я, как старший член совета общины, вступил в исполнение обязанностей попечительницы. Таким образом, на меня легли еще новые хлопоты по управлению общиной.

13 октября их высочества присутствовали на освящении приюта имени митрополита Сергия для неизлечимых, приехав из Ильинского, где они прожили еще до 26-го числа. Я жил все время в городе, а в Ильинское приехал к 20-му октября – ко дню рождения великой княгини Елизаветы Федоровны. Я приехал накануне – никого из гостей не было. После обеда великий князь читал вслух, а я играл в безик с великой княгиней, мне страшно везло, и я по очень маленькой выиграл 5 рублей.

Утром 20-го я до обедни успел съездить в Назарьево, откуда за мной приехала тройка в 6 часов утра. Утро было дивное, при 10° мороза восход солнца был удивительно красив. Осмотрев работы, я вернулся к моменту выхода их высочеств в церковь. Днем была охота на зайцев, великая княгиня стояла со мной на номере. Этот раз я не осрамился. Великая княгиня принесла мне счастье, и я убил на ее глазах одного зайца. В 12 часов ночи я простился со всеми и моей сестрой и поехал с Корниловым на лошадях прямо в Москву, где меня ждала кипа бумаг. А 22-го я выехал в южное имение Михалкова.

Вернувшись в Москву, пришлось много работать, помимо попечительства трезвости (в это время готовилось открытие 5-ти учреждений, еще и в Иверской общине, где в то время произошла перемена старшей сестры, что явилось крупным событием в жизни не только сестер, но и всей общины. Старшая сестра Л. К. Пиварович, прослужившая в общине около пяти лет и успевшая заслужить общую любовь и уважение сестер и деятелей общины, вынуждена была, по расстроенному здоровью, покинуть общину, чтобы поселиться на юге России. Такую причину выставила Л. К. Пиварович, но я думаю, что это не было главной причиной. В то время среди сестер стали появляться признаки какого-то скрытого недовольства, протеста, глухого брожения, которое иногда выливалось наружу, сестры отказывались исполнять те или другие правила существования в общине. Л. К. Пиварович все это видела и сознавала, но ей не хотелось ссориться с сестрами и терять свою популярность среди них. Сестры это понимали и понемногу разнуздывались, в этом им деятельно помогали либеральные врачи, особенно доктор Ф. А. Рейн, который в то время замещал директора клиники профессора П. И. Дьяконова.

Видя, что ей не под силу совладать с сестрами и удержать среди них необходимую для нормальной жизни общины дисциплину, Л. К. Пиварович и решила уйти.

Такой уход в критический момент, переживаемый общиной, явился бегством с ее стороны и поставил общину в затруднительное положение, тем более что она отказалась остаться до приискания ей заместительницы. Пришлось обязанности старшей сестры временно возложить на старшую сестру военного госпиталя Е. Ф. Кудрявцеву, и только 7-го октября, т. е. почти через месяц по уходе Пиварович, старшей сестрой назначена была Надежда Дмитриевна Липинская, практически ознакомившаяся co своими новыми обязанностями в общине Св. Евгении в Петербурге. Н. Д. Липинская по своему характеру оказалась совершенно неподходящей, она не сумела подойти к сестрам, которые все чаще и чаще нарушали дисциплину и не признавали авторитета старшей сестры. Чтобы пресечь это, поставить сестер в известные рамки, Совет общины решил издать правила для сестер общины и одновременно с их введением поставить сестер в материальном отношении в значительно лучшие условия, чем они находились до этого времени.