Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

В 20-х числах декабря княжна Трубецкая, фрейлина великой княгини, объявлена была невестой графа Белевского – сына великого князя Алексея Александровича от его морганатического брака с дочерью поэта Жуковского. Все были очень довольны, особенно великий князь Сергей Александрович, который страстно любил своего племянника и заботился о нем. Княжна Трубецкая – чудная девушка, все были рады и за нее.

В конце декабря наконец установилась московская зима, термометр опустился до 20º.

23-го декабря приехал великий князь Павел Александрович и привез мне, к большой моей радости, письма от моих и посылку.

24-го, накануне Рождества, была елка. Очень красиво были разукрашены и установлены три елки: одна великому князю Сергею Александровичу, другая великой княгине Елизавете Федоровне, третья Павлу Александровичу. Масса подарков разложено было вокруг елок на больших столах. Я получил от великого князя большой английский шотландский плед, часы на стол в кожаном футляре, картину «Море» масляными красками и гравюру «fin de siècle». [310]От великой княгини – японский поднос, шесть солоночек с серебряными ложечками, двойную рамку «Empire», [311]бювар с бумагой и конвертами и вечным пером и поздравительную карточку работы великой княгини.

25-го была, как всегда, торжественная обедня в Храме Спасителя. Их высочества прибыли к началу обедни в парадной карете четвериком цугом с форейтором на переднем выносе. На четвертый день праздника в дворянском собрании назначен был бал, и князь Трубецкой (губернский предводитель дворянства) приезжал ко мне просить меня дирижировать. Мне это не очень улыбалось, но я не счел себя вправе отказать и, с разрешения великого князя, согласился.

27-го числа их высочества были в театре, я был дежурный, вернувшись, ужинали вчетвером: великие князья Сергей и Павел Александровичи, Гадон и я – и незаметно за разговором просидели до 4-х часов.

На другой день был бал в дворянском собрании. Я приехал заранее, одним из распорядителей танцев. Зал был великолепен, его недавно отремонтировали, а главное – провели электричество. Было ослепительно светло, зал был убран тропическими растениями, красиво было удивительно. В 10 часов прибыли их высочества. Сергей Александрович был в белом гусарском ментике, Елизавета Федоровна в желтом газовом платье с блестками, с высокой бриллиантовой диадемой на голове. Павел Александрович – в красном бальном мундире Конного полка. Когда их высочества появились в царской ложе, то музыка заиграла полонез и польский начался. 1-й тур великая княгиня Елизавета Федоровна шла с князем Трубецким, Сергей Александрович – с княжной Трубецкой, Павел Александрович – с женой Верейского предводителя Шлиппе. 2-й тур Елизавета Федоровна шла с бывшим губернским предводителем князем Мещерским, Сергей Александрович – с m-me Шлиппе, Павел Александрович – с княжной Трубецкой. 3-й тур Елизавета Федоровна шла с Московским уездным предводителем дворянства князем В. А. Голицыным, Сергей Александрович – с камер-фрейлиной Е. П. Ермоловой и Павел Александрович – с графиней Олсуфьевой. По окончании полонеза был вальс, затем кадрили. 1-ю кадриль великая княгиня танцевала с волоколамским предводителем дворянства Эйлером, 2-ю – с дмитровским предводителем Кристи, 3-ю – с бывшим губернатором Сипягиным, мазурку – с князем Трубецким.

Я же танцевал 1-ю кадриль с Шереметевой, дочерью почтенного Б. С. Шереметева, главного смотрителя Шереметевской богадельни, 2-ю – с Н. В. Евреиновой, с которой недавно познакомился, 3-ю – с женой моего друга Вельяминовой, мазурку – с Хрулевой. Последняя началась около 12 часов ночи, было очень трудно дирижировать, было около 200 пар танцующих. Зала правда огромная, но все же было тесно, а толпа, если будет позволено так выразиться, была не особенно дисциплинированная. Особенно трудно было, когда пришлось раздавать ленты и цветы.

Сначала все было спокойно, никто не сходил с мест, когда я, держа в руке огромную корзину, стал раздавать чудные пучки роз на длинных стеблях и сирень. Но стоило одному подойти ко мне и протянуть руку к корзине, как сразу бросилось несколько человек. Я прекратил раздачу пока они по моему требованию не сели на места, но как только я опять начал раздавать, какой-то неизвестный мне подошел и выхватил букет из корзины. Я заставил его положить обратно, это ему не понравилось, и он стал возражать. Я ему сказал, что брать самому не разрешается, что я сам раздаю и как дирижер имею на это право и, если я делаю одолжение и дирижирую, то могу требовать, чтобы публика мне помогала сохранять порядок, а не производила бы сама беспорядок. Я нарочно произнес все это громко, чтобы все слышали, это оказало свое действие, все отошли к своим местам, а то одну минуту мне казалось, что меня свалят прямо с корзиной.

Ужин был устроен очень красиво, столы были все в цветах. Их высочества уехали тотчас после ужина, я остался, хотя и не дирижировал уже котильоном, меня сменил граф Игнатьев, адъютант командующего войсками. Я оставался до конца бала, мне было весело, приятно, усталость моя прошла, я сидел во время котильона с m-me Евреиновой, мы не танцевали, а наблюдали танцующих. Все предводители были удивительно любезны, предупредительны, на другой день Трубецкой от великого князя зашел ко мне, обнимал и благодарил меня за дирижерство. Мне даже было совестно, так как никакой особенной заслуги я за собой не чувствовал. Днем я объехал всех предводителей, сделав им всем визиты.

31-го декабря провожали Павла Александровича, он уехал в Петербург, а на другой день приготовились к встрече Нового года.

Новый год встретили как обычно, тихо, за молебном в домовой церкви Нескучного дворца, молебен окончился в начале первого часа, после чего, пожелав друг другу счастья, разошлись. Мы, лица свиты, граф Стенбок, М. П. Степанов, В. С. Гадон и я, простившись с их высочествами, собрались у Степанова, поужинали и выпили бутылку шампанского.

В самый день Нового Года обедня была в генерал-губернаторском доме, после чего был завтрак, на который были приглашены старшие чины генерал-губернаторского управления и чиновники особых поручений с женами. По окончании завтрака их высочества принимали поздравления от всех должностях лиц и сословных представителей, а также и частных лиц. Прием состоял в том, что все по очереди, в известном порядке, подходили к их высочествам. Великий князь всем подавал руку, также и великая княгиня, которой каждый целовал руку.

На этот раз съехалась такая масса народу, что прием продолжался более часа. Среди приносивших поздравления нельзя было не обратить внимания на одного оригинала, это был дворянин Ивков, каковым он всегда себя так называл. Он нигде не служил, имел небольшой собственный домик, жил очень скромно, но отличался всегда странностями. При приеме у их высочеств он всегда, когда великий князь подавал ему руку, становился на одно колено и только тогда брал руку, перед великой княгиней он становился на оба колена и в таком положении целовал ей руку. Когда он проделал такой маневр первый раз, то их высочества прямо растерялись от неожиданности. Потом пришлось к этому привыкнуть, так как Ивков решительно заявил, что он считает себя недостойным приносить поздравления высочайшим особам иначе.