Николай Гуданец - Загадка Пушкина

Лишь поняв вслед за автором «Мифа о Сизифе», что «гений — это ум, знающий свои пределы» 222, мы сумеем осознать, до какой степени поразителен феномен Пушкина. Уникальное сочетание его блестящих достоинств и вопиющих недостатков произвело небывалый в мировой культуре эффект.

Представьте себе, что одноногий спортсмен взял да и выиграл чемпионат страны по бегу. Сравнение не вполне лестное, но что поделать, если это выглядит именно так.

(Тут необходимо пояснение. Хотя культура вовсе не стадион с пьедесталом почета, авторитарное мышление склонно воспринимать ее как совокупность рангов и назначать лидеров.)

Сказанное обязывает еще раз, как можно пристальнее рассмотреть подлинные заслуги Пушкина, подчеркнув те его незаурядные способности, на которые он сделал ставку и в конечном счете снискал нынешнюю заоблачную славу.

Прежде всего следует отметить, что разработанная им в зрелости манера поэтической речи произвела на современников ошеломляющее впечатление. Он безусловно стал достойнейшим преемником Н. М. Карамзина, который, по словам самого Пушкина, «освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова» (XI, 249).

Пожалуй, точнее всех обаяние пушкинского слога осознал М. П. Погодин, написавший: «Вместо высокопарного языка богов мы услышали простую ясную, обыкновенную и, между тем, — поэтическую, увлекательную речь!» 223.

«Пушкин чувствовал и писал так, что его современникам казалось, будто это чувствуют и говорят они сами» 224, — отмечал позже В. Г. Белинский.

Вслед за Державиным Пушкин сошел с поэтических котурнов и обратился к читателю просто как задушевный собеседник. Однако его стихи гораздо изящнее державинских, и в них явственнее слышны новые ноты. Полвека спустя Н. Н. Страхов совершенно точно заметил, что «способность Пушкина к шутливому и ироническому», поразительная «в таком возвышенном и нежном поэте, есть общая особенность, общая сильная струна нашей литературы, столь нетерпящей ничего пресного, и столь любящей „лить слезы сквозь видимый миру смех“» 225.

Крупный современный исследователь в области речевой коммуникации и психолингвистики И. А. Стернин, описывая доминантные черты русского коммуникативного поведения, отмечает, что русские крайне склонны к неформальному общению при пониженном диктате этикетных норм, то есть, не слишком заботятся о вежливости. Их чрезвычайно привлекает широта обсуждаемых вопросов, они наиболее высоко оценивают в собеседнике эмоциональность, ироничность, искренность, задушевность, бескомпромиссность, проявляют пониженный самоконтроль и коммуникативный эгоцентризм 226.

Видно сразу, насколько освоенная поэтом в «Евгении Онегине» манера и тональность повествования импонирует именно русскому читателю, воспринимающему «роман в стихах» как общение с идеальным собеседником.

Огромная популярность поэзии Пушкина обусловлена ее естественностью, простотой и точным совпадением с главными особенностями русского коммуникативного поведения. Тем не менее, это замечательное, наиболее выигрышное свойство его произведений все-таки не оценивают в должной мере. Мифологические прописи учат нас видеть в нем героя и мудреца, а что хуже всего, он отнюдь не был ни тем, ни другим.

На самом деле Пушкин явился не создателем, но величайшим «практиком нового языка — живого, гибкого, близкого к разговорному» 227(А. Г. Цейтлин). И эта громадная заслуга в действительности перевешивает весь ворох его вымышленных качеств.

Не менее ценно и другое фундаментальное свойство пушкинской поэзии, ее мелодичность.

Ранее в моей книге не раз говорилось о том, что именно музыкальность слова Пушкин ценил превыше всего, и его кропотливая работа в черновиках сводилась главным образом к шлифовке аккордов, образуемых чередованиями согласных и гласных фонем. Поэтому пушкинский стих легок и певуч, а его очарование держится прежде всего на гармоничных, неброских переливах звуков. От каждой пушкинской строфы веет небывалым дотоле в русской поэзии музыкальным изяществом.

В. Г. Белинский совершенно правильно отметил: «Акустическое богатство, мелодия и гармония русского языка в первый раз явились во всем блеске в стихах Пушкина» 228.

Вот огромное достижение великого поэта, которое большинству его читателей кажется лишь одним из слагаемых его дарования, причем далеко не самым важным. В обиходном восприятии доминирует школярский Пушкин, скроенный на одну колодку с Некрасовым или Маяковским, притом все вместе они мало чем отличаются от выдающихся романистов. Подразумевается, что в творчестве поэта важны темы, проблемы, идейная основа. А это совсем не так.

По мнению Б. М. Эйхенбаума, «совершенно несомненно, стих отличается от не-стиха именно особенностями звукового порядка, а не смыслового. Рядом с основным элементом стиха — ритмом — действуют другие: рифма, ассонансы, аллитерации и проч. Можно утверждать, что в образовании стихотворной речи произносительные (артикуляционные) и звуковые представления имеют первостепенное значение» 229.

Таким образом, Пушкин ставил во главу угла именно то качество поэзии, которое и выделяет ее среди других видов словесного искусства. Магическая, завораживающая, поразительная звучность и предрешила в конечном счете судьбу его стихотворений.

Рад сообщить, что тайна пушкинского величия раскрыта давным-давно. Еще в 1824 году В. Н. Олин, подытоживая свою рецензию на «Бахчисарайский фонтан» писал: «Итак, если недостатки плана, если некоторые выставленные мною здесь погрешности ускользают во время чтения от большей части читателя то это потому именно, что прелесть поэзии и слога, что очаровательная гармония стихов, как две могущественные волшебницы — посредством магической своей власти, не дают чувствовать оных, лелея слух и очаровывая душу: так скрываются иногда нравственные недостатки под прелестною наружностию; и мы, изумленные, долго не верим, как могут таиться пороки под небесною мелодиею лица красавицы» 230.

Если бы качество поэтических произведений определялось исключительно их ритмом, интонацией и музыкальностью, то Пушкин бесспорно являлся бы величайшим поэтом всех времен и народов. Однако слова служат людям, как-никак, для выражения чувств и мыслей. А вот в этом отношении пушкинское творчество, увы, не представляет особого интереса. При незамутненном рассмотрении читателю приходится признать, что ни своеобразием рассуждений, ни глубоким психологизмом его лирика не блещет.

Пришел черед обратиться к еще одной крупной загадке Пушкина. Если в России он снискал широчайшее обожание, то зарубежные читатели к нему по большей части равнодушны.