Наталья Воронцова-Юрьева - Гамлет. Шутка Шекспира. История любви

Однако странно: Полоний, который не верит клятвам, поскольку слишком хорошо знает им цену и уверен, что клятвы - сводни, вдруг именно в этом случае (а речь идет о безопасности границ!) вполне удовлетворен клятвой и не видит ничего сомнительного в том, чтобы Фортинбрас прошел с войском по территории, на которую еще так недавно открыто и упорно претендовал! Как же так?

И тем не менее тому действительно есть причины. Дело в том, что юный Фортинбрас на самом деле умеет держать свое слово! На него можно положиться, он настоящий друг, этот двоюродный брат Гамлета. Именно этот вывод очень нужен Шекспиру,чтобы, удивившись такой неожиданной беспечности Полония по части клятв, мы догадались однажды о некоторых обстоятельствах...И мы о них догадаемся. В нужное время.

Послы уходят. Настало время поговорить о Гамлете. Король с нетерпением ждет. И тут с Полонием что-то случается - он вдруг начинает молоть чепуху не хуже принца:

Светлейшие монархи, излагать,

Что есть величество и что есть долг,

Зачем день - день, ночь - ночь и время - время,

То было б расточать ночь, день и время.

И так как краткость есть душа ума,

А многословье - бренные прикрасы,

Я буду краток. Принц, ваш сын, безумен:

Безумен, ибо в чем и есть безумье,

Как именно не в том, чтоб быть безумным?

Но это пусть.

Королева, терпеливо выслушав этот поток оглашенного сознания, все-таки не выдерживает: "Поменьше бы искусства" - замечает она. Однако монарший призыв становится для Полония всего лишь очередным предлогом для очередного нелепого умствования. Полоний явно не в силах так просто остановить свое внезапно открывшееся словесное недержание, и, еще немного попоясничав ("У меня есть дочь - есть, потому что эта дочь моя"), он наконец переходит к делу. И, уверяя, что сей предмет дала ему дочь из послушанья, демонстрирует некое письмо, якобы написанное Гамлетом Офелии.

Однако Офелия ничего не говорила про письмо!Больше того: Офелия уже давно не принимает от него писем- по приказу того же Полония. И в недавнем разговоре с отцом сама подтверждает это: "...как вы велели, я отклоняла и записки принца и посещенья". И вдруг появляется письмо. Из которого становится совершенно ясно, что либо это письмо сочинял не Гамлет, либо принц и вправду не в себе.

Полоний, однако, дочитывает письмо, в том числе и содержащийся в нем глупый стишок и последующий комментарий к нему якобы принца: "О дорогая Офелия, не даются мне эти размеры". Разумеется, все прекрасно знают, что Гамлет великолепно владеет пером. Из чего, видимо, королевская чета должна окончательно увериться, что Гамлет спятил, а мы же с вами должны сделать единственно правильный вывод: письмо поддельное и его сфабриковал... А кто же его сфабриковал-то, на самом деле?

Большинство исследователей уверены, что письмо сочинил сам Полоний, и я с этим согласна. Вот только причину фальсификации толком никто не может объяснить. Лично я усматриваю причину в следующем. Мне показалось подозрительным, что, сильно рискуя с фальшивкой, о самом визите Гамлета в непотребном виде Полоний не говорит ни слова.А ведь, чтобы уверить всех в окончательном помутнении разума принца, рассказа о его визите было бы вполне достаточно. Так почему же вместо этого Полоний сочиняет письмо?

А потому он его сочиняет, что все эти пятна и спущенные чулки являют собой слишком откровенный намек на что-то неприличное. На нечто такое, о чем именно Гамлет, по непременному требованию короля, не имел права даже догадываться, тем более знать! Интимная связь с Офелией держится Клавдием в строжайшем секрете - и прежде всего от Гамлета! И однако этот визит принца, весь его вид говорит о том, что ему про эту связь прекрасно известно... Таким образом, у короля мог сразу же возникнуть очень нехороший вопрос: откуда Гамлет узнал про это, кто и зачем мог сказать ему?!

Действительно, сказать ему об этом не мог никто. А вот осторожно подбросить об этом информацию- мог. И сделать это мог только один человек. Сам Полоний! По его замыслу, известие об интимной близости Офелии с королем должно нанести Гамлету глубочайшую душевную травму, ввергнуть его в состояние, близкое к аффекту. Ведь Гамлет чрезвычайно подвержен страстям - поэтому, подбросив ему информацию, Полоний уверен, что принц впадет в неуправляемый гнев и убьет Клавдия.

Вот только король ни в коем случае не должен догадаться о том, что Гамлету стали известны подробности этого романа. Иначе он сразу поймет, чем ему это грозит, и предпримет необходимые меры. А кроме того, мгновенно смекнет и о том, каким образом Гамлет узнал про его шашни с Офелией.

Вот почему рассказать королю правду про неприличный визит Гамлета - дело для Полония совершенно невозможное. И однако же время не ждет! Гамлет взбешен - значит, надо заранее представить общественности грядущие кровавые события как результат помешательства Гамлета на почве ревности. И когда принц наконец-то прикончит Клавдия, все будут уверены, что он сделал это в бреду.

Кстати, в случае чего на помешательство можно будет списать и подозрения принца, что у Офелию якобы роман с королем. Если Полонию это будет нужно, конечно...

Странное же поведение самого Полония, вероятно, призвано продемонстрировать его искреннее смущение в этой щекотливой ситуации, когда ему так неловко говорить о влюбленности высокородного принца в свою дочь, да еще и спятившего по этому поводу. Полоний вообще не только тонкий политик, но и тонкий психолог. А кроме того, и прекрасный актер.

Вопрос: а не проще ли было Полонию изначально сообщить Гамлету, кто убил его отца , и таким образом ускорить желаемое, при этом избежав всех этих рокировок с дочерью?

Ответ: нет, не проще, поскольку могла всплыть роль самого Полония.

*

Итак, Полоний изо всех сил уверяет короля, что это письмо дочь отдала ему "повинуясь", а также "и все его искательства притом, когда, и где, и как оно случилось, пересказала мне".

Король живо интересуется: дескать, а как она их приняла, эти самые искательства? Полоний моментально встает в горделивую позу: "По-вашему, я кто?". И получает от короля заведомый ответ: "Прямой и благородный человек".

И тут речь Полония вдруг самым странным образом начинает содержать все оттенки самоуничижения, что и само по себе удивительно для вельможи такого ранга, а учитывая тот факт, что сама королева вполне даже видела Офелию в невестках, речь Полония и вовсе становится странной.

Да какого же мненья были бы вы обо мне, с пафосом вопрошает Полоний, если бы я "видел эту страсть в полете" и при этом "праздно эту созерцал любовь"? И с тем же пафосом и самоуничижением продолжает: