Демиен Милкинз - Портрет короля. Книга для тех, кто силится понять современное искусство или, чего доброго, стать великим художником

Во-первых, это были тексты так называемой «Книги мертвых», которая представляла собой подробнейшую инструкцию по прохождению опасной дороги, ведущей из мира живых в мир мертвых. Во-вторых, на стенах гробницы и саркофага изображался сам усопший и его ближайшая родня. Делалось это, очевидно, для того, чтобы пребывающая в шоке душа новопреставленного смогла осознать, что именно с ней произошло и кем она была, пока покойный был жив. Помимо этого стены погребальной камеры покрывали изображения сцен выполнения покойным разнообразных религиозных ритуалов, призванные доказать встречающим его духам, что при жизни он чтил богов и теперь может рассчитывать на их ответное теплое отношение. И в заключение там размещались изображения и надписи, представлявшие собой многоуровневую магическую защиту как от злых духов мира мертвых, так и от банальных грабителей из мира живых.

Суд Осириса. Фрагмент «Книги мертвых»

Вторая часть погребального комплекса выполняла совсем другую задачу. Это были открытые для всех желающих помещения, предназначенные для приношения даров и поминания усопшего как его непосредственными потомками, так и любыми другими людьми. Стены этих залов были покрыты изображениями, представлявшими максимально эпичную самопрезентацию покойного. Казалось бы, в этих картинах, изображавших сцены сражений, в которых принимал участие владелец гробницы, сцены его охоты на гиппопотамов или процесс инвентаризации его огромных богатств, не было никаких образов того незримого мира, куда отправился этот архитектор, чиновник, жрец или военачальник. А стало быть, вся эта живопись не подходит под наш основной критерий настоящего искусства. Не торопитесь с выводами… Да, эти произведения не были призваны убедить обитателей мира живых в существовании мира мертвых, потому что в этом попросту не было никакой необходимости. Каждый входивший в эти залы и так был уверен в его существовании. Эти великолепные образы были нужны самому усопшему. Ведь с их помощью ему было необходимо убедить представителей мира живых в том, что при жизни он являлся достаточно влиятельной фигурой и вполне способен, находясь в мире мертвых, похлопотать за своих потомков перед великим фараоном, а через него и перед верховным божеством.

Фрагмент росписи гробницы Тутмоса IV

Эту социальную конструкцию можно сравнить со старохристианской традицией поклонения святым, в некоторых местах скатившейся к почти отдельному от остальной традиции культу, в котором прихожане просят помощи и заступничества перед суровым средневековым Богом, обращаясь к Нему исключительно через святых посредников. Кстати, о социальных конструкциях… Кажется, мы нащупали следующий критерий, по которому можно оценивать истинность произведений изобразительного искусства.

Человек – существо социальное. Мы завоевали мир в том числе благодаря тем крепким общественным связям, которые объединяют нас в группы большего или меньшего размера.

Первые миллионы лет своей истории мы жили в достаточно тесных родовых общинах, численность которых редко превышала тридцать-сорок человек. Это число настолько крепко прописано в нашем генетическом коде, что до сих пор идеальная группа максимально эффективно взаимодействующих между собой людей составляет от двадцати до тридцати человек. В том числе и поэтому численность школьного класса, университетского курса, армейского взвода или корпоративного отдела, как правило, не превышает этого количества индивидуумов. В такой группе каждый знает каждого, каждый знает, от кого чего ожидать и кто на что способен. И поскольку каждый член этого мини-социума выполняет строго определенную социальную роль, внутренняя структура такого общества необычайно прочна. А следовательно, и какие-либо перемещения внутри этого крошечного социального пространства возможны только в случае физического выбывания кого-либо из членов группы.

Исключительно ярко этот социальный закон проявляется в принудительно сформированных сообществах, особенно в условиях ограниченности жизненных ресурсов. Поэтому социальное пространство таких групп, как школьный класс, армейский взвод или тюремный отряд, едва образовавшись, моментально самоструктурируется. Там появляется условный «король», который становится для всех участников верхней границей социального пространства, и «неприкасаемый» – самый ничтожный член группы, обозначающий нижнюю ее границу. Все остальные члены сообщества как-то распределяются внутри этого объема в соответствии со своими личными качествами.

На протяжении жизни мне по долгу службы приходилось наблюдать множество таких замкнутых сообществ. Поверьте мне на слово, не было ни одного, в котором этот первобытный закон не работал бы. Как только из группы по какой-либо причине выбывал изгой, его место тут же занимал следующий по социальной лестнице. Естественно, то же самое происходило при исчезновении «короля». Мало того, стоит рассечь подобную группу посередине, и один из абсолютно одинаковых середнячков в «худшем» вновь образованном социальном пространстве удостоится титула всеми почитаемого «короля», а другого в его «лучшей» группе ждет нелегкая участь всеми унижаемого ничтожества.

Для чего нам такое обязательное социальное самоструктурирование? Для того, чтобы в обществе мог работать закон, регулирующий поведение каждого из его членов. Каждый должен видеть, каких высот он может достичь, если будет придерживаться одобряемой сообществом поведенческой парадигмы, и как низко он может пасть, нарушая принятые в этой группе законы.

Принудительно удерживаемые суровой необходимостью совместного выживания, на протяжении почти всей нашей древней истории мы (человечество) жили именно такими замкнутыми группами. И как только за счет естественного прироста численности людей в таком сообществе появлялись носители дублирующих социальных функций, группа немедленно разделялась и расходилась в разных направлениях. Собственно, благодаря именно этому механизму мы и расселились по всей земле.

Тысячелетия сменяли друг друга, в какой-то момент свободной от людей суши практически не осталось, и тогда нам пришлось укрупнять социальные структуры. Сначала родовые группы объединились в племена, а затем настало время народов, внутри которых выделились такие демографические сгустки, как города.