Евгений Жаринов - Фэнтези и детектив — жанры современной англо-американской беллетристики

— Может быть, у нас все-таки есть шанс? — проговорил Хал вслух.

— Ну-ка, принеси мне дорожную сумку, — обратился он к сыну.

Петти с сомнением посмотрел на отца: «А что мы будем делать?»

«Может быть, все-таки можно от НЕЕ избавиться. Навсегда. Или на время. А если на время, то как долго продлиться ЕЕ отсутствие? Может быть, это ЕЕ свойство каждый раз находиться и возвращаться. Но, может быть, я, нет, мы, скажем сейчас, „прощай“, и ОНА еще очень долго не появится здесь. Ведь понадобилось ей целых двадцать лет, чтобы вылезти из колодца…»

— А? Что ты сказал? Что мы будем делать?.. Отправимся в небольшое путешествие, Петти, в небольшое путешествие, — и он немного успокоился от этой мысли, хотя почувствовал, что у него поднялось давление, и кровь прилила к голове.

— Но вначале я хочу, чтобы ты принес свою дорожную сумку и вместе с ней отправился бы к стоянке автомашин. Найдешь там три увесистых камня и тащи их сюда, понял?

— Хорошо, папа.

Хал взглянул на часы. Было пятнадцать минут первого.

— Поторопись. Я хочу успеть до того, как вернутся наши.

— А куда мы поедем?

— К дому, где жили дядя Вилли и тетя Ида…

Тем временем Хал пошел в ванную комнату, заглянул за унитаз и вытащил оттуда веник. Потом он подошел к окну. Держа веник в руках как магический символ, охраняющий его сына и его самого от всех реальных и вымышленных бед, Хал стоял и смотрел на улицу. Он видел, как Петти перебегает через двор к автомобильной стоянке. На голубом фоне его дорожной сумки красовалась надпись «Дельта», написанная большими белыми буквами. Муха назойливо жужжала в верхнем углу окна, пытаясь вырваться наружу. Глупое и бессмысленное занятие. Это почти то же самое, что избавиться от этой обезьянки.

Хал видел, как Петти подобрал три увесистых камня и поспешил назад к дому. Машина появилась из-за угла мотеля. Она двигалась быстро, слишком быстро. Еще не сознавая, в чем дело, Хал инстинктивно кинулся вправо, рука, в которой был зажат веник, пошла вниз. Короткое точное движение, как удар в карате — и рука вовремя оказалась между двух тарелочек. Обезьянка готова уже была ударить в них, но медные пластинки беззвучно коснулись руки Хала. И он почувствовал что-то вроде ненависти, направленной на него самого. ОНА ненавидела его, ненавидела за то, что он впервые помешал ей сделать свое дело.

Раздался скрип тормозов. Петти отбросило назад. Водитель обругал его, как будто мальчишка был в чем-то виноват, а Петти как ни в чем ни бывало кинулся к мотелю.

Хал весь покрылся потом. Он чувствовал, что лоб его был мокрым, словно он попал под ливень. Рука начала неметь, зажатая, как в тисках, между двумя пластинками. «Давай, — думал он, — давай. Я готов ждать весь день. До тех пор, пока черти в аду не передохнут, если уж на то пошло.»

Тарелочки медленно раздвинулись и вернулись в свое прежнее положение. Хал услышал только, что что-то хрустнуло внутри обезьянки. Хал посмотрел на руку и на веник. Веник почернел в том месте, где его коснулись тарелочки, как будто это место обожгли чем.

Муха продолжала все жужжать и биться о стекло, пытаясь вырваться из комнаты к холодному октябрьскому солнцу, которое казалось таким близким.

Петти буквально влетел в комнату. Он тяжело дышал, щеки порозовели: «Я нашел сразу три камня. Пап, я еще, — вдруг он прервался, — пап, что с тобой?»

— Все в порядке. Давай сумку.

Хал подцепил ногой столик, стоящий у софы, и придвинул его вплотную к подоконнику. И затем положил на стол сумку. Он открыл ее, как будто раздвинул губы чьего-то огромного рта. Хал видел, как в глубине сумки чернеют три здоровых камня. Брезгливо, веником Хал смел обезьянку с подоконника, и та упала прямо в сумку. Раздался слабый звон, одна из тарелочек ударила о камень.

— Папа? Папа? — в испуге закричал Петти. Хал посмотрел на него. Что-то случилось? Но что? Хал посмотрел в ту сторону, куда был обращен взгляд Петти. И ему все стало ясно. Назойливое жужжание прекратилось. Она лежала, задрав лапки кверху, на подоконнике.

— Это ОНА сделала это? — прошептал растерянно Петти.

— Пошли. Дорогой все узнаешь, — и Хал закрыл сумку на «молнию».

— Но у нас нет автомобиля, папа. Ведь мама с Деннисом уехали на нем за покупками.

— А вот это уже не твоя печаль, — сказал хал и потрепал сына по голове.

Хал показал клерку свои водительские права, добавил к ним двадцать долларов и, как дополнительную плату, наручные часы. Взамен он получил ключи от собственной машины клерка. Когда они уже ехали на восток в сторону Каско по шоссе 302, Хал начал рассказывать свою историю. Сначала спокойно, а потом все больше и больше волнуясь. Он начал с того, что, обезьянку, скорее всего, привез его отец из какого-нибудь далекого плавания. По-началу в этой игрушке не было ничего особенного. Существуют сотни тысяч всякого рода заводных обезьянок. Некоторые из них сделаны в Гонконге, некоторые — в Тайване, некоторые — в Корее. Но именно с этой игрушкой произошло что-то неладное. Скорее всего, это произошло с НЕЙ в темной кладовке в их родном доме. «Я вообще считаю, — сказал Хал, пытаясь выжать из машины хотя бы семьдесят миль в час, — что ЗЛО окружает нас повсюду, только оно не всегда дает о себе знать. Чаще всего оно срывается до поры, до времени, а потом совершенно неожиданно дает о себе знать с такой силой, что ты уже не в состоянии что-либо сделать». Он не стал развивать эту мысль дальше, так как почувствовал, что Петти уже на пределе, но мысль эта помимо его воли сама начала развиваться в этом в том же направлении. Он думал, что само понятое ЗЛА чем-то напоминает ему обезьянку, его детскую заводную игрушку. Ведь никто не заставляет тебя делать то, что ты делаешь. Ты сам решаешь завести эту обезьянку: механизм начинает работать, одна шестеренка зацепляется за другую — и начинают звякать тарелочки, а глупые стеклянные глаза как будто смеются над тобою.

За домом тети Иды и дяди Вилли был старый сарай, где хранилась рыбачья лодка и снасти. Сюда-то и направились Хал и Петти. В правой руке у Хала была сумка с обезьянкой, и, казалось, что с каждым шагом она становилась все тяжелее. У Хала пересохло в горле, заложило уши.

— Не касайся ее, — сказал он сыну, ставя сумку на землю. В кармане Хал нащупал связку ключей, которую передал ему недавно Билл. Ключ от сарая был специально помечен.

Хал повернул ключ в замке и открыл настежь дверь в сарае. Деревянным бруском он заложил ее так, чтобы она не закрылась сама собой от ветра. Первое, что почувствовал Хал, вступив на порог, — это запах лета. Здесь по-прежнему пахло брезентом и деревом.

Рыбачья лодка все еще была здесь. Весла аккуратно сложены. Казалось, что только вчера ее поставили сюда и ушли по своим делам. Билл и Хал часто рыбачили с дядей Вилли, но всегда порознь. Лодка была слишком мала для троих. Краска от времени облезла, а, бывало, дядя Вилли каждую весну красил лодку в красный цвет. Мыс был затянут паутиной.