Евгений Жаринов - Фэнтези и детектив — жанры современной англо-американской беллетристики

Хал подошел с кормы и начал толкать лодку наружу. Рыбалки с дядей Вилли были, пожалуй, самым лучшим воспоминанием детства. Отплывая на шестьдесят или семьдесят ярдов от берега, они спокойно дрейфовали, полностью подвластные воле капризного ветра. Дядя Вилли любил раздавить бутылочку- другую пивка. Иногда перепадало и Халу. Дядя Вилли при этом неизменно повторял: «Смотри, тетке не проговорись, а то опять начнется: „Ты детей спаиваешь, ты детей спаиваешь…“

Однажды Хал спросил: „А почему мы никогда не рыбачим на середине?“

— Хочешь попробовать?

Хал кивнул головой, и они очутились на самой середине озера. Под собой он увидел совершенно синюю воду, леску было видно всего лишь на несколько дюймов.

— Вот оно, самое глубокой место, — сказал дядя Вилли, крепко сжав пустую банку из-под пива. Та переломилась, как картонный стаканчик. Через секунду в руке у него оказалась еще одна, но на этот раз уже полная. — Здесь, пожалуй, сотня футов будет, хотя, кто проверит? Ведь никто и не мерил. Студебеккер Амоса Каллигана здесь утоп — что верно, то верно. Да Амос сам виноват: решил по льду проехать — это в декабре-то месяце… Ну, разве не дурак? Слава богу, что самому удалось спастись. Конечно, машину уже не достать. Разве что в день Страшного Суда она сама выплывет на поверхность. Да ты как же червя-то насаживаешь? Подцепляй, подцепляй его, сукина сына, получше…»

Пока сам дядя Вилли подцеплял червя на крючок, Хал все смотрел в воду, пытаясь увидеть старый Студебеккер. И вдруг ему представилась картина: Студебеккер, уже весь проржавевший от времени, был опутан водорослями. Ожерельем они обвивались вокруг руля, опутали все зеркальце шофера и то место в разбитом лобовом стекле кабины, через которое и выплыл в самый последний момент бедолага Амос Каллиган. Водоросли размеренно колыхались в воде, и все это напоминало какую-то странную фантастическую клумбу: слабое дуновение ветра — и головки цветов начинают клониться к земле.

Странное видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Перед Халом все по-прежнему была синяя толща воды, которая чем глубже — тем становилась темнее, а дальше — полные мрак и небытие.

«… Самое глубокое место во всем Кристальном озере… сотня футов будет…»

Хал остановился, чтобы перевести дух.

— Тебе помочь, папа?

— Сейчас, подожди.

Глубоко вздохнув, Хал снова налег на лодку и протащил ее по песку к воде, оставляя глубокий след. Краска облезла, но лодка все это время была под навесом и вроде бы хорошо сохранилась.

Когда Хал и дядя Вилли отправлялись вместе на рыбалку, то Халу доставалось самое легкое — оттолкнуть лодку от берега, когда она уже была в воде. «Давай, Хал, давай, дружок, — обычно говорил дядя, — отрабатывай свой хлеб.»

— Положи сначала сумку в лодку, а потом оттолкнешь меня от берега, — обратился Хал к сыну. А затем, немного помедлив, неожиданно улыбнулся и добавил: Давай, отрабатывай свой хлеб, сынок.

Но Петти было не до шуток.

— Я с тобой, папа?

— Не сейчас. В другой раз мы обязательно с тобой порыбачим, только не сейчас.

Петти колебался. Он не знал, что ему делать. Несколько желтых листьев сорвало с ветвей. Они пролетели прямо над головой Петти и спустились на воду. А потом плавали у самого берега, как маленькие рыбачьи лодочки.

— Ты должен перевязать их чем-нибудь,

— Что? — переспросил Хал, хотя и догадывался, о чем думает его сын.

— Ты должен обмотать тарелочки ватой, чтобы они… Чтобы они не звякнули.

— Нам нельзя терять ни минуты. Давай, толкай лодку. Живей!

Петти наклонился, корма пошла по песку. Хал уперся веслом в берег — и вдруг почувствовал, что его больше ничего не связывает с этой грешной землей… После стольких лет заключения в темном сарае лодка как будто вновь обрела свободу и теперь мирно покачивалась на волнах, готовая к любому плаванию. Хал установил весла в уключины и начал грести к середине озера.

— Будь осторожен, папа! — крикнул ему вслед Петти.

— Я ненадолго, — пообещал ему отец, и Хал вновь посмотрел на дорожную сумку, покоившуюся на дне лодки.

Он приналег на весла и ощутил знакомую боль в спине, между лопаток. Берег стремительно удалялся от него. И это было похоже на путешествие во времени. Петти стоял на берегу, прикрыв ладонью глаза от солнца, и, казалось, что сейчас его сыну восемь лет, ерез несколько мгновений — шесть, четыре.

Хал искал середину озера по определенным ориентирам на берегу, но за пятнадцать лет здесь все так изменилось, что возникла опасность вообще потеряться на этих бескрайних просторах. Солнце жгло ему спину. Он покрылся потом. Он снова взглянул на сумку и неожиданно сбился с налаженного ритма. Ему показалось, что там зашевелилось что-то. Хал стал грести еще сильнее.

Поднялся ветер. И теперь уже стало по-настоящему холодно. Лодку качало из стороны в сторону. Казалось, ветер усиливался с каждой минутой. Петти что-то кричал ему с берега. Да, конечно, он что-то кричал. Из-за ветра Хал не мог разобрать слов. Да это и не важно. Главное — избавиться от обезьянки. Пусть еще на двадцать лет, а, может быть, Господь приберет ЕЕ навечно?..

Лодку качало на волнах, и качка становилась все сильнее. Он же взглянул налево и увидел, что озеро сплошь покрыто белыми барашками. На берегу он различил какие-то развалины, это бывший дом и сарай Бурдонсов — значит, он плыл правильно, и сейчас он находится как раз на том самом месте, где упал под лед знаменитый Студебеккер Амоса Каллигана. Это и было самым глубоким местом на всем Кристальном озере.

Петти продолжал кричать изо всех сил, кричать и указывать на что-то рукой. А Хал все по-прежнему не мог понять, в чем дело? Лодку качало из стороны в сторону все сильнее и сильнее. Свет и тени ходили по поверхности воды. Небо неожиданно заволокло тучами. Начинался настоящий шторм, и белые барашки уже не казались столь безобидными. Хала начало трясти в ознобе. Он был весь мокрый от брызг. Хал греб, как сумасшедший. Он бросал взгляд то на берег, то на сумку на дне лодки. Лодку вновь подняло на волне и на этот раз так высоко, что даже весло повисло в воздухе.

Петти указывал халу, чтобы он посмотрел на небо. Его крик перешел в истерику.

Хал посмотрел через плечо в ту сторону, что указывал ему сын. Шторм усилился. Огромная тень накрыла водную гладь и двигалась по направлению к лодке. Очертания этой тени были узнаваемы настолько, что от неожиданного возникновения догадки Хал чуть было не закричал от испуга.

Туча закрыла солнце. И как только она поглотила весь свет, Хал услышал знакомое звяканье тарелочек. Обезьянка ожила: «Теперь твоя очередь, Хал, твоя. Наконец-то ты попался. Ты попался, Хал».

Хал вынул весла из воды, наклонился и поднял сумку. Обезьянка делала свое дело и от этого казалось, что края сумки раздулись как кузнечные меха.