Михаил Вайскопф - Влюбленный демиург. Метафизика и эротика русского романтизма

Ган Е.А. Полн. собр. соч. С. 227.

См. в его старой (напечатанной впервые в 1933) и чисто дескриптивной, но все еще полезной книге: Praz M. The Romantic Agony. N.Y.: Meridian Books, 1956. Выразительный портрет «рокового мужчины» читатель найдет на с. 59. Показ «роковой женщины» см. в 1-й главе книги – «The Beauty of the Medusa». См. также: Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Пушкин и западные литературы. Л., 1978. С. 144–160. На русском материале роковой герой байронического происхождения обрисован, в частности, в работе Ю. Манна «Русская литература XIX в. Эпоха романтизма» (М., 2001. С. 103).

Вельтман А.Ф. Романы. С. 274.

Проблема «Каиновой печати» связана с переводческими интерпретациями понятия «от» (знак, буква) из Быт 4: 15; в еврейской традиции говорится об одной из букв на лице или руке Каина (см.: Mellinkoff Ruth. The Mark of Cain. Berkeley and Los Angeles: California UP, 1981. Р. 28–29). В «Монахе» Льюиса «Каинова печать» переходит на Вечного жида, а у романтиков она, соответственно, проступает на лицах демонических евреев.

Лажечников И.И. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1963. С. 121.

Павлов Н.Ф. Избранное: Повести. Стихотворения. Статьи. М., 1988. С. 36.

На что в 1829 г. обратил внимание уже критик «Атенея», сомневавшийся, будто в подобного героя могла влюбиться страстная и необузданная Нина. См.: Хетсо Г. Евгений Баратынский: Жизнь и творчество. Oslo, 1973. C. 327. Такое мнение, как и аналогичную оценку С.А. Венгерова, разделяет и сам Хетсо.

Именно этой постоянной взаимосвязи обеих функций – быть одновременно и жертвой, и воплощением (либо карающей десницей) рока – не учел Хетсо, когда писал о том, что Нина «иррациональна, как сама судьба. Арсений служит только орудием в руках Фортуны, орудием для подавления воли героини» (Там же. С. 328). Чем же, собственно, различаются в этой градации «судьба», олицетворяемая героиней, и подавляющая ее «Фортуна»?

Поэты 1840–1850-х годов. Л., 1972. С. 137.

См. перевод соответствующего фрагмента: Лагутина И.Н. Россия и Германия на перекрестке культур: Культурный трансфер в системе русско-немецких взаимодействий конца XVIII – XX века. М., 2008. С. 54.

Полевой Н. Абадонна. Ч. 4. 2-е изд. СПб., 1840. С. 198.

Поэты 1820–1830-х гг. Т. 1. С. 501. Забавный штрих к истории атеистической цензуры: «творец» напечатан в этом издании с маленькой буквы, а «Демон» – с большой.

Там же. Т. 2. С. 252.

Подолинский А. Повести и мелкие стихотворения. Ч. 1. СПб., 1827. С. 27–28.

Подолинский А. Указ. соч. С. 47, 133, 170.

Царское Село. Альманах на 1830 год. С. 235–236. Ц. р. 2 дек. 1829. (Впрочем, сам автор приурочил текст к 1827 г. – тому же, которым у Пушкина был датирован «Ангел».)

Новогодник. СПб., 1839. С. 93–95.

Подолинский А. Повести и мелкие стихотворения. Ч. 1. СПб., 1837. С. 27–28, 32.

Полевой Н. Указ. соч. Ч. 4. С. 192, 195.

Эйхенбаум Б.М. Литературная позиция Лермонтова // ЛН. Т. 43–44. Кн. 1. М., 1941. С. 17–22. Статья включена также в книгу: Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. М.; Л., 1961.

В своей статье «Балладный мир Жуковского и русская романтическая повесть эпохи романтизма» В.М. Маркович сближает «странные чувства» Хомы Брута с балладной традицией Жуковского – с двойственностью безотчетных переживаний героев «Рыбака» и «Лесного царя» (см.: Жуковский и русская культура: Сб. научных трудов. Л., 1987. С. 161). Тут стоит указать заодно на общую – и для Жуковского, и для его немецких предшественников или современников – религиозную основу этого литературного приема, который Д.И. Чижевский назвал «антитетическим оксюмороном». См.: Tschižewskij D. Gogol: Artist and Thinker // Gogol. Turgenev. Dostoevskij. Tolstoj. Zur russischen Literatur des 19. Jahrhunderts / Forum Slavicum / Bd. 16 / Hrsg. Von Dmitrij Tschižewskij. Münchеn, 1966. S. 92–93. См. замечание Лотмана («Проблема художественного пространства в мире Гоголя»): «В космическом мире “Вия” человек не может существовать потому, что здесь сняты все пограничные столбы и все качества амбивалентны». – Лотман Ю.М. Избр. статьи: В 3 т. Т. 1. Таллинн, 1992. С. 437.

Вайскопф М. Сюжет Гоголя. С .185–198.

См.: Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии // Шпет Г.Г. Сочинения. М., 1989. С. 196, 198–199; Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 198, 241.

Полевой Н. Указ. соч. С. 102.

БдЧ. 1837. Т. 23. С. 56–60.

ЛЛПОВ. 1834. № 2–3. С. 19.

Киреевский И.В. Полн. собр. соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1861. С. 53, 54.

См. соответствующий аналитический обзор у Э.Э. Найдича и И.Б. Роднянской в статье о «Демоне»: Лермонтовская энциклопедия. М., 1981.

Альциона на 1833 год. С. 23–25, 31, 34.

Семантике этого имени в русской литературе посвящена книга А.Б. Пеньковского «Нина: Культурный миф золотого века в лингвистическом освещении» (М., 2003).

Для поверхностно-дуалистического восприятия показательна та прямолинейность, с которой Белинский (в 1842) акцентировал в этом женском образе именно «демонический характер», а «посланника рока» счел карателем, ниспосланным Нине за ее грехи: Белинский В.Г. Полн. собр. соч. Т. 6. М., 1955. С. 484. Ср. по контрасту куда более благожелательную и амбивалентную пушкинскую оценку.

См. на этот счет обобщающую реплику В.Э. Вацуро в его книге «О Лермонтове» (с. 365).

[Cеливанов И.В.] Повести Безумного. Ч. 1. М., 1834. С. 10–11.

Подробнее см. в комментарии к изданию: Баратынский Е.А. Полн. собр. соч. и писем. Т. 2. Ч. 1. М., 2002. С. 121–122.

Телескоп. 1836. № 14. С. 162–163. Правда, для женщин, претендующих на звание «роковых», контроверсальность служит и средством для того, чтобы привлечь к себе внимание мужчин, заинтриговать их. Соответствующую тактику освоила, к примеру, графиня Нельская в сомовском «Эпиграфе вместо заглавия»: она «попеременно то приветлива и заманчива, то холодна и строга, то детски доверчива и ласкова, то скрыта и равнодушна, то язвительна, то добродушна и добра, то остроумна и насмешлива». – КБ. С. 78.

Сборник на 1838 год, составленный из литературных трудов… СПб., 1838. С. 52.

См. о них хотя бы: Удодов Б.Т. М.Ю. Лермонтов: Художественная индивидуальность и творческие процессы. С. 554.

Вольперт Л.И. Лермонтов и литература Франции. Изд. 2-е. СПб., 2008. С. 213 и сл.

См. в его статье «Лермонтов и Марлинский»: Вацуро В.Э. Указ. соч. С. 34–51.

Еще в 1960-х гг. В.М. Маркович дал резко отрицательную этическую интерпретацию образа Печорина – в частности, в своей статье «“Герой нашего времени” и становление реализма в русском романе» (Русская литература. 1967. № 4). Эта позиция вызвала энергичные, хотя и не слишком убедительные возражения; см., например: Мануйлов В.А. Можно ли назвать Печорина сознательным поборником зла? (Полемические заметки) (1971) // Михаил Лермонтов: Pro et contra. Личность М. Лермонтова в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб., 2002. См. также: Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. С. 280; Удодов Б.Т. Указ. соч. С. 555–556.