Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Однако процесс осознания реальностей политической ситуации опасно затягивался: и в апреле 1981 г. на пленуме ЦК ПОРП многие выступавшие все ещё характеризовали «Солидарность» как «рабочую организацию», в которой наряду со здоровым течением существует и антисоциалистическое. И не более.

Итальянские журналисты в поисках очередных «сенсаций» обнаружили этот документ в кругах, близких пресловутым «красным бригадам». Сегодня, когда стали известны довольно тесные связи между экстремистскими вожаками польской антисоциалистической оппозиции и итальянскими крайними леваками-террористами, ничего странного в этом нет, но тогда о существовании такой программы знала лишь самая узкая коскоровская элита.

Как мы помним, руководящее «трио» КОС — КОР: Куронь, Модзелевский и Михник начинали свою «карьеру» как троцкисты. В своей «программе действий» они выдвигают уже иную модель: буржуазного государства президентского типа с «сильной властью». Правда, в эту модель вкраплены и элементы, заимствованные из арсеналов анархо-синдикализма и троцкизма, например «самоуправляемая республика». Они были им нужны как привлекательные и броские лозунги. В одной из недавних публикаций, появившихся в ПНР, автор сетует на то, что трудно оценить политическую позицию Куроня. «Его взгляды довольно странные. Поэтому одни склонны относить его к троцкистам, другие — к анархо-синдикалистам, третьи — к социал-демократам…» Заниматься поисками у вождя КОС — КОР каких-либо определённых убеждений по меньшей мере наивно. Политические авантюристы типа Куроня всегда принимают окраску, наиболее выигрышную в данный момент.

Обращает на себя внимание тот факт, что из поля зрения империалистических подрывных центров и предводителей внутренней контрреволюции поначалу почти выпало польское крестьянство (около четверти населения страны). Им казалось, что крестьянство, в отличие от рабочего класса, который необходимо было интенсивно «обрабатывать», сразу же стихийно поднимется против социализма, став польской «Вандеей». Однако, как известно, этого не случилось. Поняв свой крупный просчёт, вожаки контрреволюции уже в разгар общественно-политического кризиса, примерно с начала 1981 г., приступили к планомерной дестабилизации ситуации в деревне.

Все эти опасные явления не могли не вызвать беспокойства братских партий соседних социалистических стран, в том числе КПСС. В своём письме в июне 1981 г. в адрес ЦК ПОРП Центральный Комитет КПСС выразил серьёзную озабоченность действиями контрреволюционеров, которые, как отмечалось в письме, ведут борьбу за власть и уже её захватывают. Под их контроль переходит одна позиция за другой. В качестве своей ударной силы контрреволюция использует экстремистское крыло «Солидарности».

Конечно, предводители контрреволюции тогда ещё этого не понимали. Им казалось, что приближается время полной победы над ПОРП, её полной дезинтеграции. У них все шло «по плану»: как мы помним, окончательное разложение ПОРП входило в задачу второго этапа (1981–1983) их программы.

Но уже второй пленум ЦК ПОРП, избранного на съезде (август 1981 г.), решительно заявил, что партия больше отступать не будет.

Все большее число рабочих к лету 1981 г. начало осознавать цели забастовочной лихорадки, организуемой лидерами «Солидарности». В Катовицком воеводстве 7 августа значительная часть работающих на металлургических заводах «Едность» и «Ферум» вышла из «Солидарности» в знак протеста против безответственных, дезорганизующих экономику страны действий функционеров этого «профобъединения» и вновь вступила в отраслевой профсоюз металлургов. 19 августа по призыву отраслевого профсоюза печатников отказались присоединиться к забастовке, организованной «Солидарностью», многие рабочие Ольштынского полиграфического комбината, ряда типографий в Варшаве. Приведём отрывок из резолюции того времени, принятой всеми отраслевыми профсоюзами: «Мы решительно выступаем против цинизма политических игроков, которые за спиной рабочих ведут открытую борьбу за власть в стране. Категорически требуем, чтобы правительство положило конец этой борьбе. Достаточно хаоса в стране, вызываемого авантюризмом крайних политических сил. Достаточно пассивности и капитулянтства властей. Достаточно разбазаривания достояния многих поколений поляков…»

Заметим, кстати, что к осени 1981 г. с руководящих постов в низовом и среднем звене «Солидарности» были удалены почти все активисты, неугодные КОС — КОР. И прежде всего, разумеется, члены ПОРП.

В этой связи польские антисоциалистические силы большие надежды возлагали на возросшую агрессивность внешнеполитической линии США после вступления Рейгана в январе 1981 г. в должность президента. Новый президент резко ужесточил антипольский курс. В марте 1981 г. он отказал ПНР в отсрочке погашения долгов и в новых займах до тех пор, пока в Польше не прекратится «подавление властями независимого профсоюзного движения». Это был бесцеремонный и откровенный ультиматум. Отметим, что он не был поддержан европейскими союзниками США по НАТО. Они полагали, что больший успех будет обеспечен, если не торопиться и дать «польскому партнёру» время более основательно расшатать основы народной власти. Правительства ФРГ и Франции — самые крупные финансовые «доноры» — отказались поддерживать «ковбойский» нажим Рейгана и в марте — апреле предоставили Польше новые кредиты. И это было сделано, несмотря на личный телефонный звонок президента США тогдашнему канцлеру ФРГ Г. Шмидту с требованием отказать Польше полностью в кредитах до выполнения «политического ультиматума», предъявленного Вашингтоном. Это была первая серьёзная трещина в международном антипольском альянсе, который, как мы видели, нашёл отражение в совместных разработках — целой серии планов «Хилекс».

Однако ирония истории состояла в том, что к этому времени в польских событиях действительно обозначился новый этап, но, как это нередко бывает, совершенно иного свойства; он был совсем не похож на тот, который намеревалась открыть контрреволюция. А именно: концом лета 1981 г. завершилась целая полоса классового противоборства, когда инициативой владели и находились в наступлении антисоциалистические силы, и начался переход к новому этапу, продлившемуся до конца октября — начала ноября. Его можно определить как период примерного равновесия сил: контрреволюция потеряла инициативу, ПОРП и народная власть ещё ею не овладели.