Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Характерен в этом отношении такой пример. В конце июля — августе 1981 г., почувствовав потерю темпов в дестабилизации социалистического государства, руководители антисоциалистических сил форсировали ещё одну волну забастовок и уличных демонстраций. Они использовали и такую «новую форму», как «голодные марши», в которые вовлекались домохозяйки, пенсионеры и даже дети. Организуя «голодные марши», лидеры «Солидарности» в то же время делали всё, чтобы затруднить закупки государством мяса и других продуктов питания у крестьян-единоличников. В результате в июле 1981 г. было заготовлено, например, мяса на 40 тыс. тонн меньше, чем в том же месяце 1980 г. В августе недобор возрос до 55 тыс. тонн. Этот факт незамедлительно использовали как подтверждение несостоятельности властей, и было выдвинуто требование передачи функций контроля за распределением продовольствия в руки «Солидарности».

В целом же в 1981 г. импорт из капиталистических стран сократился на 30,4 процента, главным образом за счёт оборудования, полуфабрикатов и промышленного сырья, что в значительной мере было восполнено внеплановыми срочными поставками из стран социалистического содружества. Чрезвычайно важное значение для поддержания польской экономики имели поставки из Советского Союза, которые возросли в 1981. г. по сравнению с 1980 г. на 12 процентов. Советское государство с пониманием отнеслось к невозможности выполнения ПНР своих обязательств по поставкам в СССР, например, угля, которые, по договорённости, были значительно сокращены. Только в августе — сентябре 1981 г. они были уменьшены на 40 процентов, Были отодвинуты сроки погашения ранее предоставленных Польше кредитов, выделен значительный новый кредит и т. д. Советский Союз, несмотря на то что 1981 г. был крайне неблагоприятным для собственного сельского хозяйства, делал все возможное, как и другие социалистические страны, чтобы помочь Польше поставками зерна, сахара и других продуктов питания.

Кризис в экономике приобрёл невиданные масштабы. «Мы не отказываемся от ответственности, — говорил на пленуме ЦК ПОРП в мае 1983 г. В. Ярузельский, — за истоки и причины кризиса, которые связаны с ошибками политики доавгустовского периода, но ничто не может освободить контрреволюционные экстремистские силы от ответственности за резкое обострение и углубление кризиса, за расстройство государственных и экономических структур…»

Эта «помощь» — в значительной своей части продовольственные посылки от частных организаций — шумно рекламировалась в западных газетах и прессе «Солидарности». Один пример, характеризующий размеры «гуманной помощи». В течение 1981 г. из ФРГ было направлено в Польшу 2 миллиона таких посылок с продовольствием на сумму около 30 млн. дол., т. е. меньше 1 дол. на каждого жителя ПНР. Для сравнения две цифры. Потери только промышленной продукции ПНР в 1981 г. в результате забастовок составили, по подсчётам западных экспертов, свыше 3–5 млрд. дол. За ряд продовольственных кредитов, предоставленных только США в 1980–1981 гг. под значительный процент, ПНР должна была, кроме долга этой стране, ежегодно выплачивать проценты в сумме 120–150 млн. дол.

Хотя в целом европейские союзники США по НАТО и не отказывались от участия в «польской игре» Вашингтона, их позиция не была столь однозначной. С одной стороны, императивы так называемой атлантической солидарности (а точнее — общие цели империалистической буржуазии в борьбе с социализмом) подталкивали их к активной политической и экономической поддержке антипольской политики США. С другой — специфические интересы западноевропейского империалистического класса (заинтересованность в политической и военной разрядке на континенте, который имел все шансы стать главным театром военных действий в случае войны, а также в экономических связях с социалистическими странами Восточной Европы) диктовали правительствам европейских членов НАТО более осторожный и взвешенный подход к польской проблеме. Многим трезвомыслящим западноевропейским политикам было ясно, что администрация президента Рейгана, кроме всего прочего, преследует в «польском вопросе» цели, расходящиеся с устремлениями значительного большинства правящего класса Западной Европы. Вашингтон рассчитывал при любом повороте событий в этой стране обострить до предела международную обстановку. Поэтому правительства даже наиболее близких союзников США в Западной Европе часто пытались притормозить, хотя подчас и не публично, авантюристический пыл рейгановской администрации, стремление Вашингтона поставить на «польскую карту» судьбы европейского континента.

Разве они не были осведомлены о планах, которые строили влиятельные реваншистские силы в ФРГ, разыгравая «польскую карту»? Многие деятели ведущих западногерманских партий, особенно ХДС — ХСС, не считали даже нужным скрывать свои цели. Так, депутат парламента От ХДС О. Хенниг прямо заявил «Мы с большой симпатией сладим за стремлением поляком к свободе. Не отказываясь от своего права на родину, мы, выходцы из восточных территорий довоенной Германии, полагаем, что с демократической Польшей будет легче договориться». Орган так называемого «землячества немцев из Силезии» (западной части нынешних польских территорий) писал, что при предоставлении кредитов Польше «следует учитывать, что мы заинтересованы выкупить обратно или арендовать у Польши наши восточные земли».

В то же время западные (радетели польского народа» в 1981 г. затребовали и получили у Польши причитающиеся проценты с долга в сумме 2,7 млрд. дол. (сравним с 4,5 млрд. дол. новых кредитов). Однако ни западная пресса, ни пропагандисты «Солидарности» «но заметили» действительно дружественного акта Советского Союза, который в 1981 г. ввиду тяжёлого экономического положения ПНР объявил четырехлетний мораторий по погашению польского долга СССР. Призыв Советского Союза к Западу поступить таким же образом, естественно, отклика не нашёл.

Как выясняется, синхронизация этих совместных разрушительных акций осуществлялась «Польским независимым соглашением» через его «доверенных лиц», которые были расквартированы в ведущих странах Запада и имели широкие полномочия вступать в любые контакты в самых высоких инстанциях. Среди них: в США — профессор Калифорнийского университета Е. Лерский; в Великобритании — профессор Л. Колзковский; в Италии — сотрудник журнала «Культура» Г. Герлинг-Грудзиньский. Только при подтверждении этими «доверенными лицами» могли быть признаны достоверными любые просьбы, предложения и сведения, получаемые на Западе из Польши по задействованным каналам связи.