Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

В тот момент, когда Брунне произносил перед представителями прессы эту ложь, один из участников встречи в Радоме, руководитель жешувского «профцентра» Я. Копачевский, на закрытом совещании актива «Солидарности» в этом городе откровенно признался: «То, что сообщают по радио о заседании в Радоме, является правдой… Действительно, мы были единодушны в том, что надо действовать быстро, поскольку конфронтация должна наступить, а «Солидарность» и ПОРП не могут более сосуществовать».

Чего стоит, например, такой пассаж об истинных целях лидеров «Солидарности» из речи Валенсы в Радоме, ставшей известной трудящимся благодаря широкой публикации в польской прессе: «Мы отдаём себе отчёт в том, что уничтожаем систему, — говорил тогда председатель «Солидарности». — Если создадим собственников, распродадим госхозы, если создадим самоуправление, то системы этой не станет. На этот счёт мы не заблуждаемся».

Вожаки «профобъединения» понимали, что время уже работает не на контрреволюцию. Модзелевский говорил на заседании в Радоме: «Профсоюз не сильнее, чем был, он слабее, чем был. Значительно слабее». Палька добавил, что «партия может себе позволить оттянуть конфронтацию, а «Солидарность» — уже нет».

Был подготовлен план организации вооружённого путча и стратегами из «Конфедерации независимой Польши» основной вооружённой силы контрреволюции. Их план носил более детальный характер и был, по сути дела, военной диспозицией. Он предусмматривал разные варианты хода переворота: от мгновенного крушения народной власти до сравнительно затяжной гражданской войны. Например, в «варианте С» прямо говорилось: «В данном случае результатом будет гражданская война. КНП возглавит эту вооружённую борьбу. Власти потерпят поражение».

Буяк, будучи воспитанником КОС — КОР, все больше смыкался с «радикалами». С весны 1981 г. считал возможным свергнуть социализм в ПНР «в считанные дни». В этом он расходился со своим учителем Куронем. Обладая непомерным честолюбием, он не мог примириться с тем, что руководящие органы «профобъединения» находятся в Гданьске. «Являясь по своей природе узурпатором и страдая манией величия, — характеризовала его в апреле 1983 г. «Жолнеж вольности», — он окружил себя легионом советников и экспертов, специально переманивая их из Гданьска за большие деньги. Наконец, после введения военного положения он добился своего и стал в подполье именоваться «руководителем подпольных структур «Солидарности»…»

Буяк вполне откровенно заявлял ещё в ноябре: «Первым шагом любой революции является доступ к средствам массовой информации. Захват радиостанции означает государственный переворот. Когда вы увидите первую телевизионную программу, составленную «Солидарностью», это будет означать, что первая из опор существовавшей дотоле власти пала».

Примечательно, что как раз в эти дни активизировались те частные благотворительные организации на Западе, которые оказывали материальную и финансовую помощь «Солидарности». В том числе, и это подчеркнём особо, медицинские. Как сообщала 9 декабря «Гардиан», «британские организации, участвующие в оказании медицинской помощи Польше, только что провели в Лондоне встречу для установления более тесной координации своей деятельности в связи с обращением личного представителя Леха Валенсы о необходимости срочно расширить медицинскую помощь». Комментарии, как говорится, излишни.

Оружие шло к заговорщикам и из-за рубежа. Многое здесь ещё ждёт своего выяснения, но чтобы представить масштабы таких операций, приведём один факт. Только из американского города Кливленда была предпринята, правда безрезультатная, попытка переправить в Польшу через Австрию, под видом «продовольственных поставок», на целый миллион долларов огнестрельного оружия, осколочных гранат и мин замедленного действия, а также других средств для вооружённой борьбы, диверсий и террора.

К этому времени все сильнее давало себя знать влияние деклассированных элементов польского общества на некоторые слои населения, особенно — на молодёжь. Оно вызвало растущую волну анархии, а вслед за ней — уголовной преступности. Эта деклассированная масса ловко управлялась «Конфедерацией независимой Польши» и готовилась ею для погромных акций. Как подметила в те дни английская газета «Обсервер», «имеются признаки того, что КПП принимает в свои ряды всякие отбросы общества».

Не случайно один из гостей «конгресса» тут же, на одном из заседаний, назвал его «прекрасно отрепетированным и грубо манипулированным спектаклем. Все на нем заранее намечено, расписаны голоса: кто говорит, что говорит, кого можно выпустить на трибуну».

Вот, к примеру, одна из «прикидок», обнаруженных в архиве варшавской «Солидарности»: правительство сумеет выставить в столице для оперативных действий в день конфронтации не более 100 тыс. человек из рядов армии, членов ПОРП и т. д., а «Солидарность» способна противопоставить им не менее 200–300 тыс. достаточно хорошо подготовленных бойцов.

Конечно, общий неблагоприятный морально-политический климат тех трудных месяцев, тяжёлый груз грубых ошибок прежнего партийно-государственного руководства не могли не оказать негативного воздействия и на членов ПОРП. Колебания в политических оценках и действиях, проявления нерешительности и фракционности ослабляли партию. «Но историческим фактом, — подчёркивал позже В. Ярузельский, — является то, что, несмотря на тяжёлые поражения, партия не распалась, подавляющее большинство её членов сохранило верность ПОРП».

В некоторых городах — оплотах антисоциалистических сил процент деморализованных членов партии был значительно выше. За 1980–1981 гг. во Вроцлаве, например, почти одна треть членов организации ПОРП сдали свои партбилеты.

Известно, что в период усиленной подготовки насильственного свержения народной власти, особенно в первые декабрьские дни, руководители церкви неоднократно публично призывали лидеров «Солидарности» вернуться к «мирному диалогу и компромиссам». «Укрепляя «Солидарность» всюду, где это было возможно, — подчёркивал варшавский еженедельник «Аргументы», — церковь одновременно стремилась к тому, чтобы руководители профсоюза не делали ставки на конфронтацию». Члены всепольской комиссии «Солидарности» получили перед заседанием в Гданьске по экземпляру письма, подписанного Глемпом, в котором, наряду с подтверждением симпатий церкви к «профобъединению», говорилось, что предшествующие достижения могут быть сведены на нет «безрассудностью, которая называется конфронтацией». Позиция, занятая костёлом, была по меньшей мере странной. В течение одной недели он выступил как будто бы с прямо противоположных позиций: 6 декабря призвал депутатов сейма отвергнуть внесённые ПОРП законопроекты, направленные против разгула анархии в стране, а 10 декабря обратился к членам всепольской комиссии «Солидарности» с рекомендацией воздержаться от силовой конфронтации с социалистическим государством, не осуждая в то же время проводимого «профобъединением» «забастовочного терроризма». Чего же добивался костёл? Усугубления того кризисного состояния, которое уже и так достигло своего крайнего предела и грозило в самое ближайшее время перейти в необратимый процесс экономического краха? Или же, продолжая, в сущности, способствовать нагнетанию крайней напряжённости политической и общественной жизни, костёл рассчитывал на обращение двух противоборствующих сторон к церкви как к «третьей силе», выполняющей роль высшего арбитра? Такое предположение, видимо, ближе к истине.