Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Вряд ли можно было исключить, например, возможность того, что какая-то часть польских трудящихся, особенно молодёжи, дезориентированная и деморализованная долгими месяцами анархии, «забастовочного терроризма» и подрыва идеологических и нравственных ценностей, может в одночасье покинуть позиции «молчаливого большинства» и временно качнуться в сторону контрреволюции.

Комиссия собралась в бывшем зале техники безопасности судоверфи им. Ленина — том самом, где в августе 1980 г. заседал забастовочный комитет и где были подписаны известные «общественные соглашения», включавшие в себя и пункт о признании «Солидарности» в качестве профсоюза при условии уважения им конституционных принципов ПНР.

Как сказал о положении в «Солидарности» на этом заседании заместитель председателя «профсоюза» региона Мазовше (Варшава) С. Яворский, «профсоюзные комитеты на воеводском уровне уже распадаются».

Он не без успеха боролся за лидерство в «профобъединении», настойчиво предлагая взять власть ещё весной и летом 1981 г. Ослеплённому ненавистью к социализму, ему трудно было понять, что любая попытка антисоциалистического переворота весной или летом 1981 г. оказалась бы ещё более безуспешной, чем декабрьские планы контрреволюции. Хотя до осени 1981 г. предводители «Солидарности» пользовались среди членов «профобъединения» авторитетом, авторитет этот держался только по причине наивной веры людей в их преданность идеалам социалистического обновления. С другой стороны, именно эта вера многих сотен тысяч польских трудящихся в «социалистическое предназначение» «профобъединения» была, как мы уже выяснили, непреодолимым препятствием для открытой борьбы контрреволюционной верхушки «Солидарности» за свержение социалистического общественного строя. Этого обстоятельства не понимали, да и не хотели понимать, ни Гвязда, ни другие «фундаменталисты».

Разработанный в Радоме курс на государственный переворот не подвергся в Гданьске коренным изменениям, но, как мы увидим далее, был уточнён в смысле тактических средств его реализации.

Особенно много говорилось об этом «временном правительстве» в кулуарах. Здесь по рукам ходил список членов будущего правительства. Что касается его главы, то считали, что наиболее подходящая кандидатура— Т. Мазовецкий, главный редактор еженедельника «Солидарность». Валенсу же прочили в президенты, которому, по выражению гданьского деятеля «профобъединения» А. Колодзея, «нечего будет сказать».

Примечательно, что в качестве соавторов «постановления о тактике и стратегии профсоюза», выступили представители двух основных группировок антисоциалистических сил, позиции которых в начале гданьского совещания столь резко расходились. Один из соавторов — «фундаменталист» Рулевский на первом же заседании 11 декабря ратовал за немедленное свержение правительства по инициативе «Солидарности». Он был поддержан большинством выступавших, принадлежавших к этой группировке. Именно этой фракцией, имевшей в высшем органе «профобъединения» довольно сильные позиции, был выдвинут цитировавшийся первоначальный проект решения. Другой соавтор — Модзелевский вместе со своими коллегами по КОС — КОР настаивал на необходимости вынудить власти первыми начать конфронтацию. Принятые в Гданьске документы наглядно свидетельствуют, чья точка зрения победила на заседании высшего органа «профобъединения», на чьих условиях состоялось новое примирение в стане контрреволюции.

Как легко увидеть, третий вопрос референдума был сформулирован тенденциозно и таким образом, что ставил положение дел с оборонительными союзами Польши с ног на голову. Ведь участие Польской Народной Республики в Варшавском Договоре обусловлено, как известно, прежде всего коренными национальными интересами польского народа, его стремлением обеспечить прочный мир в Европе и безопасность польского государства, гарантировать нерушимость западных границ страны, законность которых до сих пор не признается реваншистскими кругами ФРГ, упрямо мечтающими о Германии в границах 1937 г.

Как писал в январе 1982 г. главный редактор западногерманского буржуазного еженедельника «Штерн» Г. Наннен, «референдум вместе с всеобщей забастовкой, несомненно имел целью навязать Польше западнодемократический (читай: капиталистический. — В. Т. ), а по своей сути безусловно антикоммунистический общественный строй».

Не случайно подробный сценарий проведения этого «дня протеста» взялся отработать такой мастер подрывных маневров, как Модзелевский.

Как заметила западногерманская газета «Нойе Рурцайтунг», «решение «Солидарности» провести «день национального протеста» стало последней каплей, вызвавшей введение военного положения».

У одного члена комиссии в последний момент настолько сдали нервы, что он просто отказался участвовать в голосовании. Им оказался… Лех Валенса, будущий «президент демократической самоуправляемой Речи Посполитой».

Отношение Советского Союза, других государств социалистического содружества к суверенным решениям конституционных органов ПНР хорошо известно. Телеграфное агентство Советского Союза по уполномочию правительства СССР уже 13 декабря 1981 г. заявило, что «все эти шаги, предпринятые в Польше, представляют собой, разумеется, её внутреннее дело». Вместе с тем следует подчеркнуть, что советские люди отнюдь не безразлично воспринимали польские события, понимая всю опасность затянувшегося контрреволюционного разгула в братской соседней стране. Чрезвычайная интернационалистская помощь была оказана Польше в экономической сфере. В начале января 1982 г. Исполком СЭВ принял заявление, в котором было подчёркнуто, что «страны — члены СЭВ оказывают и будут оказывать всестороннюю помощь братскому польскому народу в преодолении возникших экономических трудностей, в восстановлении нормального производственного процесса в народном хозяйстве, в обеспечении условий для дальнейшего социалистического развития страны».

Хотя в нашу задачу и не входит детальный анализ ситуации после введения в стране военного положения, мы считаем необходимым напомнить о программных документах народной власти, поскольку они несомненно внесли дополнительные позитивные коррективы в ход последующих событий. А эти события развивались совсем

1 Какова же была первая реакция Западной Европы на чрезвычайные меры польских властей? Газета «Генераль анцайгер» отмечала, что, «по мнению Бонна, премьер-министр Ярузельский ввёл военное положение, чтобы национальными средствами отвести угрозу гражданской войны». «Я думаю, — подчеркнул 13 декабря канцлер Австрии Б. Крайский, — что введение в Польше военного положения является последней попыткой предотвратить беду». В принципе ничего удивительного в такой позиции трезвомыслящих государственных деятелей, как и ряда ведущих органов печати Западной Европы, не было. Они лишь достаточно реалистично подошли к событиям в суверенной стране, хотя, конечно, не отказались от выражения своих классовых симпатий или антипатий. Крутой поворот был совершён многими государствами Западной Европы — членами НАТО двумя неделями позже под жёстким давлением Вашингтона, когда последний убедился, что его надежды на социальный реванш в Польше оказались химерой. США удалось в начале января 1982 г. протащить на сессии министров иностранных дел НАТО угодную Белому дому резолюцию, осуждающую власти ПНР за введение военного положения, а Советский Союз — за «вмешательство» (?!) в польские события. Странам-членам НАТО рекомендовалось ввести вслед за уже введёнными Америкой экономические санкции против ПНР и СССР.