Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

В канун введения военного положения Вашингтон, значительно переоценивая степень дестабилизации народной власти, силу и организованность польской контрреволюции, а также собственные возможности, ещё рассчитывал на то, что социализм в ПНР потерпит поражение. К концу декабря за океаном перестали питать подобные иллюзии. Об этом прямо пишет в своих мемуарах, вышедших в 1984 г., бывший госсекретарь США А. Хейг.

Как писала позже, в июле 1983 г., газета французских коммунистов «Юманите», «в начале 1982 года западная печать в своём большинстве предвещала резкое обострение обстановки в Польше, а то и политический и экономический крах. Она явно принимала свои желания за действительность. Многие из тех, кто внезапно обнаружил тогда интерес к польскому народу, плохо скрывали свою надежду на полную дестабилизацию этой страны, которая имела бы тяжёлые последствия для всего содружества социалистических стран».

В результате отмены Соединёнными Штатами этого нормального торгового режима, которым в международной торговле пользуется на основе взаимности подавляющее большинство стран, американские таможенные пошлины возросли для Польши на машины и оборудование на 40, а на многие товары лёгкой промышленности — на 60 процентов!

Вместе с тем развязанная Западом экономическая война против Польши ещё раз обнаружила ту закономерность, что империалистические государства во имя достижения своих классовых целей могут пойти и на потери, в том числе и финансовые. Газета «Речь Посполита», касаясь кредитных отношений Запада с Польшей, отметила такую внешне парадоксальную и, как она выразилась, «небывалую» ситуацию: «Кредитор сделал все, чтобы осложнить жизнь своего должника, нанести ему ущерб и тем самым лишиться возможности получить в срок свои деньги».

Антисоциалистические группировки, хотя и быстро редевшие, но ещё обладавшие в первой половине 1982 г. влиянием среди части населения, были нацелены на возобновление беспорядков и организацию саботажа. Как ничтоже сумняшеся писал «на волю» находившийся в местах интернирования Куронь: «Либо власти пойдут на компромисс с обществом (читай: контрреволюцией. — В. Т. ), либо общество свергнет власть». «Суть этой контрреволюционной тактики, — подчёркивала в те дни гданьская газета «Глос выбжежа», — состоит в попытке организовать всеобщую забастовку с последующим перерастанием в вооружённые столкновения. Гарантией достижения этой цели должно стать усиливающееся с Запада давление на Польшу».

«Санкции» неизбежно вели к развенчанию мифа «о добром дядюшке Сэме», имевшего в стране достаточно широкое хождение. Во второй половине 1982 г., по данным проведённого массового опроса, только 7 процентов опрошенных верили в доброжелательное отношение Вашингтона к польскому народу. Эти настроения подметили и иностранные корреспонденты. Венская газета «Прессе» писала: «Среди польского населения заметно растут чувства разочарования и раздражения позицией США и других западных держав».

Всего этого не могла не заметить католическая церковь, чутко реагирующая на любое изменение общественной атмосферы. В одной из проповедей кардинала Глемпа в конце 1982 г. прозвучало такое признание: «Из социологических исследований вытекает, что польский народ в своей массе вовсе не хочет капитализма». А ведь ещё за год-два до этого столь однозначная констатация была бы невозможна. Тогда с церковных амвонов произносились совсем иные речи… Позитивные сдвиги во внутри польской ситуации ещё больше обострили отношения между двумя течениями в костёле: одним, занимающим позицию неприятия социализма, и другим — осознающим, что в ПНР — социалистической стране — отношения церкви с государством нужно строить, исходя из признания исторических реальностей.

Лишь авторитетная политическая сила могла вызвать целый поток обращений к себе трудящихся. В Комиссию ЦК ПОРП по предложениям, жалобам и сигналам в течение 1982 г. поступило 400 тысяч писем с критикой недостатков и конструктивными советами. Ещё 41 тысяча писем была получена членами Политбюро и секретарями ЦК.

Руководители КОС — КОР во главе с Куронем, а также семь экстремистских главарей бывшей «Солидарности» (Гвязда, Яворский, Юрчик, Модзелевский, Палька, Розплоховский и Рулевский) были переведены из пунктов интернирования в места предварительного заключения на время ведения следствия по их участию в антигосударственном путче. Ещё раньше были привлечены к судебной ответственности Мочульский и другие лидеры «Конфедерации независимой Польши». В октябре 1982 г. суд признал их виновными в подготовке насильственного свержения конституционного строя в ПНР и приговорил их к разным срокам заключения. 13 июля 1984 г. после завершения следствия начался процесс по делу вожаков КОС— КОР. Им было предъявлено обвинение в том, что они «предприняли действия с целью свержения установленного конституционного строя». Этот вывод базировался на результатах следствия, материалы которого занимают 40 томов.

Вот характерный в этом отношении штрих. В конце 1982 г. — через несколько дней после возвращения в Гданьск из мест интернирования — бывший председатель бывшей «Солидарности» встретился с корреспондентом газеты «Вашингтон пост». Сообщив в этой беседе, что «сопровождавшие его домой сотрудники службы Общественного порядка обращались с ним хорошо», Валенса истолковал это по-своему, заявив этим сопровождающим, как писал не без сарказма американский корреспондент, буквально следующее: «Естественно, я сказал им, что как будущий президент очень рад, что они так ко мне относятся. Я спросил их, будут ли они мне тогда верно служить, и они пообещали, что будут…» «Как видно, — комментировала газета «Трибуна люду», — ему трудно уяснить себе тот факт, что он был «звездой только одного сезона», да к тому же в театре марионеток». С предельной деловитостью и откровенностью вынесла своё резюме и осведомлённая «Нью-Йорк тайме» в номере от 29 июня 1983 г.: «Роль Валенсы для нас теперь уже потеряла всякий смысл».

И здесь опять встаёт вопрос об отношении католической церкви к деятельности антисоциалистических группировок в период выхода страны из кризиса. Публично руководители костёла как будто дистанцировались как от народной власти, так и от нелегальных групп, избрав для себя роль, как не уставал подчёркивать примас Польши Глемп, «политического посредника», призывающего к «примирению» всех поляков. Каково все же было действительное отношение костёла к «оппозиции» после декабря 1981 г.? Есть факты, свидетельствующие о прямой поддержке определённой частью духовенства действий подполья. Однако многое ещё скрыто.