Саймон Кричли - О чем мы думаем, когда думаем о футболе

Возможно, из-за своего бредового самодовольства неоднозначная форма «Ливерпуля» в первых играх сезона 2015/16 (мы были десятыми в Лиге после восьми игр) убаюкивала фанатов своего рода тусклым безразличием и пораженческими настроениями. Прибытие Клоппа довольно быстро изменило настроение внутри и вне клуба, и хотя игра «Ливерпуля» в сезоне 2015/16 Премьер-лиги была омрачена непоследовательностью и слабостью защиты, мы дошли до финала сразу в двух турнирах – в Кубке лиги и Лиге Европы. К сожалению, в обоих случаях мы проиграли.

Меня пригласили в Базель поговорить о футболе в первые дни июля во время чемпионата Европы 2016 года. Это предложение я незамедлительно принял. Я сообщил организатору конференции Ридвану Аскину, что намерен говорить о Юргене Клоппе. Я чувствовал у себя за спиной силу судьбы, как собирающийся штормовой ветер: «Ливерпуль» вступил на путь невероятных побед в Лиге Европы, одолев своего исторического соперника – «Манчестер Юнайтед», прежний клуб Клоппа – дортмундскую «Боруссию» (к этой игре мы еще вернемся), а также «Вильярреал» в полуфинале.

Финал должен был состояться на стадионе «Санкт-Якоб Парк» в Базеле 18 мая, и я воображал, как пойду туда и буду торжествующе злорадствовать после победы над «Севильей». Но вместо этого мы проиграли 1:3. Соперники нас полностью переиграли во втором тайме. Эту игру я смотрел в пабе, в этот раз в Южном Лондоне, опять со своим сыном и двумя его приятелями. В первом тайме наши забили гол и чувствовали себя вполне комфортно. На мне была реплика футболки «Ливерпуля» образца 1976 года с V-образным вырезом и короткими рукавами (футболка!), и я, зайдя по маленькой нужде в туалет, мысленно улыбался. Стоящему у соседнего писсуара фанату я сказал: «Думаю, мы уже прощупали “Севилью”, и мы победим». Но тот был настроен более скептически и в итоге оказался прав. Через семнадцать секунд от начала второго тайма после уныло предсказуемой ошибки незадачливого защитника Альберто Морено «Севилья» забила гол, и мы полностью потеряли форму и уверенность. Казалось, полузащита взорвалась, игрок «Севильи» Коке (настоящее имя – Хорхе Андухар Морено) забил нам еще два красивых гола, после которых мы уже не оправились, так и не вернувшись в игру. Это было ужасно. Когда игра завершилась, мы с сыном едва могли говорить друг с другом – так мы были разочарованы. На следующее утро я улетел обратно в Нью-Йорк с тяжелым грузом на сердце. Он все еще давит… немного.

Итак, Базель был полным провалом, унижением и капитуляцией перед более организованной, более сильной, более эффективной и более опытной командой. Но в любом поражении есть свой урок. Футбол – это не только победа. Обычно это и проигрыш. Иначе и быть не может. Но действительно странная вещь в футболе – это не поражение как таковое. Как я отметил ранее, не поражение убивает тебя, а постоянно возобновляемая надежда. Надежда, которую предлагает каждый новый сезон. Надежда, которая приходит, чтобы пощекотать твои пятки, и затем ты понимаешь, что, как говорит поэтесса и эллинист Энн Карсон, «твои подошвы горят» [26] Anne Carson . Antigonick. N.Y.: New Directions, 2012. .

Футбол частенько может быть переживанием справедливой несправедливости, когда поражение воспринимается как плохое судейское решение, или плохое поле, или просто плохая погода. Но иногда твою команду просто обыгрывает по всем статьям группа игроков более высокого уровня. И это другая боль, когда ты осознаешь, что твоя команда просто недостаточно хороша. Но надежда все щекочет, мерцает и горит.

Обсуждение Юргена Клоппа часто скатывается к банальностям: его страсти к «футболу в стиле heavy metal », Vollgas-Fussball – «футболу на полном газу» и Gegenpressing – «контрпрессингу», его скорее «нормальности», нежели некоей «особенности», его фирменной улыбке. Его интервью всегда занимательны, но не факт, что откровенны. Но в его лексиконе есть одно повторяющееся слово, которое меня особенно интересует: «момент». Для него футбол – это создание момента, того, что я назвал раньше моментом моментов. Теперь я хочу связать это с мыслью, которую можно найти в самой важной философской работе Мартина Хайдеггера «Бытие и время» (1927), когда он рассказывает об Augenblick – моменте зрения или мгновении ока. Я делаю это не только потому, что Клопп вырос в маленьком городке Глаттен, который находится менее чем в ста километрах от Фрайбурга-им-Брайсгау, где Хайдеггер учился и работал почти всю свою карьеру, и не потому, что Хайдеггер был заядлым футбольным болельщиком, глубоко уважающим лидерские качества «Кайзера» Франца Беккенбауэра, и прятал телевизор в своем кабинете, чтобы не пропускать игры. Это нечто большее. Я хотел бы поразмышлять о переживании времени в футболе.

Как я уже говорил, футбол – это временные сдвиги. Сдвиг, который меня особенно интересует, начинается с часового времени, обычного времени повседневной жизни, которое неотвратимо движется от нынешнего настоящего в еще не теперешнее будущее, прежде чем соскользнуть в уже не сегодняшнее прошлое: тик-так, тик-так, тик-так. Время часов находит свое подтверждение в линейном и хронометрическом времени девяноста минут матча – времени, усердно оберегаемом арбитром и его ассистентами. Вразрез с временем часов идет то, что мы могли бы назвать «временем Клоппа», экстатическим временем момента, мгновением ока, когда мы возвышаемся над моментом и выходим из часового времени в какое-то другое временное измерение.

В критический момент, довольно поздний по аргументации в кратком содержании «Бытия и времени», Хайдеггер объединяет ряд концепций, которые были разработаны в предыдущих главах книги [27] «К заступанию решимости принадлежит настоящее, в меру которого решение размыкает ситуацию. В решимости настоящее не только возвращено из рассеяния по ближайше озаботившему, но сдержано в настающем и бывшести. Сдержанное в собственной временности, тем самым собственное настоящее мы называем мгновением-ока. Этот термин надо понимать в активном смысле как экстаз. Он подразумевает решительный, но в решимости сдержанный прорыв присутствия в то, что из озаботивших возможностей, обстоятельств, встречает в ситуации. Феномен мгновения-ока в принципе не может быть прояснен из теперь. Теперь есть временной феномен, принадлежащий к времени как внутривременности; теперь, “в котором” нечто возникает, проходит или налично. “В мгновение-ока” ничего не может произойти, но как собственное настоящее оно дает впервые встретиться тому, что может быть подручным или наличным “во времени”». Цит. по: Мартин Хайдеггер . Бытие и время. Перевод с нем. В. В. Бибихина. Харьков: Фолио, 2003. . Сам пассаж довольно сложный, поэтому позвольте мне резюмировать. В моменты видения мы уносимся в экстаз, возвышаясь над повседневностью каждодневной жизни. В мгновение ока мы переносимся из времени часов или того, что Хайдеггер называет «течением времени», на вид бесконечного потока текущих моментов, в экстаз, где мы сталкиваемся с миром того, что он впервые называет наличностью – ready-to-hand («готовый к использованию») и подручностью – present-at-hand («находящийся под рукой»).