Ева Меркачёва - Град обреченных. Честный репортаж о семи колониях для пожизненно осуждённых

А потом следственные органы заявили, что преступники наконец найдены, ими оказались молодые люди — полицейский Илья Галкин и его приятель Михаил Денисенко. Вопрос, зачем они это делали, повис на какое-то время воздухе. Но потом вроде нашлось объяснение: сочинские взрыватели действовали из ненависти к бездомным, именно бомжи были их целью (а погибали в итоге случайные люди). Но что-то в этой версии не клеилось. Вскоре судмедэкспертиза признала Галкина невменяемым (копия документа у меня на руках). Вообще, специалисты центра им. Сербского не так часто выносят такое заключение в отношении убийц. Только если те на самом деле окончательно «съехали с катушек». Или… Мне как-то рассказывали историю, что врачи таким образом пытались спасти человека от тюрьмы. Но Галкин все равно получил свой пожизненный срок, отбывает его сейчас в мордовской ИК № 6, известной как «Торбеевский централ».

Перед тем, как пообщаться с ним, я изучила материалы дела. Вот только несколько эпизодов.

«3 апреля 2008 года Галкин и Денисенко изготовили самодельное взрывное устройство, замаскированное в корпусе из-под портсигара, и положили его на лавочке в парке. В тот день Андреев и Дзокаев нашли его и попытались открыть, в результате произошел взрыв. Обоим причинены повреждения в виде минно-взрывных травм».

«7 апреля 2008 года около 1 часа ночи Галкин и Денисенко установили готовое взрывное устройство, замаскированное под сумку-барсетку на лавочке в сквере в районе кинотеатра „Восход“… В тот же день К. обнаружил барсетку, заметил провода, что вызвало у него подозрение. Он передал барсетку сотрудникам ДПС. Старший оперуполномоченный взял барсетку в руки и попытался открыть ее, в результате чего прогремел взрыв. Власову были причинены телесные повреждения в виде минно-взрывной травмы».

«В июле 2008 года Галкин и Денисенко изготовили взрывное устройство, замаскированное под сувенирную фляжку. 30 июля они установили ее на теннисном столе во дворе дома по улице Садовой. Граждане Кукса и Тюрина нашли ее и попытались вскрыть, в результате произошел взрыв. Кукса скончался на месте, а Тюрина получила осколочные ранения шеи и предплечья».

«10 ноября 2008 года Галкин и Денисенко изготовили самодельное взрывное устройство, замаскированное в банке из-под энергетического напитка, и положили его на крышу автомобиля „Мерседес“ на улице Богдана Хмельницкого. Владелец автомобиля попытался убрать с крыши банку, чем привел взрывное устройство в действие. Скончался».

Зачем нормальному человеку заниматься такими вещами? Читаю характеристику на Галкина. Воспитывался в неполной, но хорошей семье. Дисциплинирован. Поддерживал хорошие отношения с товарищами, не пил, не курил. Окончил Сочинское ПТУ по специальности «электросварщик», затем школу милиции в Новороссийске. В обоих учебных заведениях о нем отзываются как об ответственном учащемся: «Дисциплинирован, добросовестен, перенимал опыт наставничества». И ни слова о странностях и неуравновешенности.

Интересны показания подельника Денисенко. Он уверяет, что с детства они с Галкиным издевались над животными: поджигали собак, секатором отрезали кошкам лапы. Родители Денисенко заявляли, что Галкин постоянно пил алкоголь и садился за руль пьяным. Но замечу, что некоторые считают: такими показаниями они добились смягчения участи для Денисенко, он не получил ПЖ и скоро, как говорят, выйдет на свободу. В показаниях мамы картина не такая благополучная (может, она хотела спасти сына?), по ее словам, он перенес травму мозга, плохо спал, снился ему один и тот же кошмар, связанный с тем, что его рвет на части какая-то птица.

В общем, противоречивая получается картина: одни говорят, что ответственный и добрый, другие — что пьяница и садист. Но в материалах дела все так складно и ладно написано, что веришь — да, именно он кошмарил жителей Сочи. Тем более что там есть признательные показания. Но меня смутило одно видео на «Ютьюбе» — ролик под названием «Ментовские пытки в городе Сочи». Там три минуты допроса человека, похожего на Илью Галкина:

«Хватит издеваться надо мной, я уже все сказал. Отпустите меня поспать, мне тяжело», — говорит он. Голос за кадром: «Я знаю, что ты все рассказал, я знаю всю твою правду. Тебе не правда нужна, а свобода. Ты о матери подумай. Ты же сам служил в органах, ты же мент. И много правды у себя в отделе видел?» — «Нет». — «И я нет. Так что ты ломаешься, как целка. Денисенко не стал играть узника совести, все понял. И ты поймешь. Ты сам знаешь, что такое система. Все, машина закрутилась. Вас точно посадят. Вопрос лишь в сроке. 10, 20 или ПЖ. Ты хочешь ПЖ?» — «Нет». — «Я в тебе человека вижу, а Денисенко — животное. Ты хочешь, чтобы тебя опять ломали? Тебе мало показалось?» — «Нет, мне не мало. Вы же мне не кражи вешаете, вы мне хотите 10 убийств. Разве так можно? Кем вы меня хотите выставить?» — «Ты просто оказался в ненужном месте в ненужное время. Мне тебя даже жаль в какой-то степени. Но пойми, выбора нет ни у тебя, ни тем более у меня. Будешь вместе работать, пойдешь пособником, а Денисенко — п…да. А будешь в…ться, пойдешь как организатор — и п…да тогда тебе». — «А разве сейчас мне уже не п…да? Вы выставите меня террористом или маньяком. Нельзя же так… Отпустите меня в камеру, я поспать хочу». И потом удар палкой. Человек, похожий на Галкина, падает.

Ролик был вывешен девять лет назад. Постановка? Непохоже. Если все это правда, то разве это не повод для отмены приговора?

Я думала про все это. И мне было важно сличить человека в ролике с осужденным, которого привели для разговора. Это он. Я не эксперт, но уверена, что это он. И потому считаю важным привести наш с ним разговор практически без обработки.

— Вы здесь давно? — спрашиваю смотрящего на меня апатично молодого человека в клетке.

— С 2016-го.

— Работаете? Сколько времени в день?

— Шью. Жилетки. Часов восемь, наверное, в день. На воле я сутки через двое в полиции работал.

— А вы всегда мечтали быть полицейским?

— Я вообще не мечтал.

— А почему в полицию пошли?

— Так получилось.

— Ну а в детстве? Мы же все мечтаем кем-то стать. Кто-то стюардессой…

— Я не мечтал быть стюардессой.

— В школе у вас были друзья?

— Ну, как везде. Общался, как все.

— Вы не были изгоем в классе? Не оскорбляли?

— Нет.

— А учились как?

— Да по-стандартному.

— А чем еще увлекались в детстве? Бокс, рисование, музыка?

— Да ничем особо. Я понял, что вы имеете в виду. Вы ищете причины.

— Это обычные вопросы, которые задаю всем приговоренным к пожизненному сроку. Просто пытаюсь проследить путь. Благополучное ли было детство? Счастливое?