Александр Милкус - Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

В «Комсомолке» было объявлено: пройдет сокращение. Я понял, что среди первых кандидатур «на вылет» скорее всего окажусь и я. В то время я был специальным «космическим» корреспондентом «КП», очень гордился, что стал наследником Ярослава Голованова, чьими книжками зачитывался в детстве. Но я понимал: газете нет смысла держать журналиста, который занимается только космонавтикой. Ну сколько заметок про космос в месяц может опубликовать газета? Три, четыре, пять?

И я пошел на курсы системных администраторов.

Когда через неделю я явился в свой кабинет на улице Правды, на столе задребезжал телефон. Секретарь главной редакции попросила зайти к шеф-редактору.

«Ну вот, – сказал я себе по дороге. – Вот и услышишь ты сейчас предложение, которое ждал».

– Саша, ты же занимаешься космосом? – спросил шеф-редактор.

Я кивнул. Ответ был очевиден.

– Но космос это ведь наука? – спросил шеф-редактор.

И я снова кивнул, не очень понимая, к чему дело идет.

– С завтрашнего дня ты ведешь не только космос, но и всю науку!

К этому времени я проработал почти во всех отделах нескольких газет. Был военным корреспондентом, криминальным, писал об экономике, был зав. отделом культуры и даже спецкором отдела пропаганды. Вот только наукой я не занимался никогда.

Прошло еще пару месяцев. Я настраивал операционную систему на своем уже не самом новом компьютере, когда в кабинет зашел шеф-редактор:

– Саша, ты же у нас отвечаешь за науку?

Я кивнул.

– Но ведь наука – это же и образование? Теперь ты в газете отвечаешь и за науку, и за образование.

Что происходит в образовании, я не знал вообще. Тема мне казалась скучной, пресной и бесперспективной. Но образование так образование. Не выгнали – уже хорошо.

Вечером я позвонил своей тете, которая была своеобразным семейным «коммуникатором» – через нее шли все связи с родней.

– Толя Пинский – директор какой-то школы. Я найду тебе его телефон.

Анатолий Аркадьевич Пинский оказался моим троюродным дядей. Мой дед и его отец были двоюродными братьями. В конце 40-х они что-то не поделили. И хотя оба жили в Москве, размолвка была, очевидно, настолько серьезная, что совсем семьи общаться перестали. О существовании родственника – директора школы я ничего не знал.

Через несколько дней я топал в Стремянный переулок, где стояла (да, слава богу, и сейчас стоит) школа № 1060. На двери кабинета Анатолия Пинского висела редкая по тем временам табличка: «Свободных вакансий нет».

Родился в Москве в семье автора учебников по физике и математике для школ и вузов, профессора Аркадия Ароновича Пинского. В воспоминаниях Анатолий так писал об отце: «Когда я все это вспоминаю и размышляю об этом, то очень хорошо осознаю: на 90 % все, что я знаю, умею и вообще внутренне имею, – это от него. И знания, и пение, и шахматы, и политические ценности, и вообще мышление – все».

В 1972 году поступил на физический факультет Московского пединститута им. Ленина. После выпуска два года работает учителем физики, а затем поступает в аспирантуру и в 1983 году защищает кандидатскую диссертацию «Изучение границ применимости физических теорий».

Один из инициаторов движения вальдорфской педагогики в СССР. Основатель вальдорфской школы № 1060.

В 90-е и двухтысячные активно занимался образовательной политикой.

Анатолий Пинский добился изменения системы финансирования школ. У образовательных учреждений появилась возможность получать и оставлять у себя на счете деньги, заработанные за «дополнительные образовательные услуги» – то есть те, которые не предусмотрены государственной программой.

Под его руководством была разработана концепция штатно-окладной системы оплаты труда учителя. Ее разработчики исходили из того, что оплачиваться должна не только нагрузка учителя – то есть учебные часы, но и остальная деятельность – дежурство по школе, ведение кружков, встречи с родителями. Из этой концепции и родилась в скором времени новая система оплаты труда (НСОТ), предполагавшая разделения зарплаты учителя на базовую и стимулирующую части и благополучно во многих регионах выродившаяся к концу 2010-х годов.

Еще одной воплощенной идеей стало введение профильного обучения в старшей школе. Ученику предлагалось выбрать профиль: гуманитарный, естественно-научный, математический и лингвистический. Школам предлагалось открыть элективные курсы (курсы по выбору), на которых ребенок мог заранее познакомиться с профилем. И уже потом сделать свой выбор.

Другая идея – управляющие советы в школах. В этой книжке я уже рассказывал о прожектах конца 80-х годов. И, в частности, о желании руководства страны ввести в школах «государственно-общественное управление». Но работающего механизма создано не было. Директор в школе оставался и царем, и богом. И повлиять на него могло только начальство из районо.

Анатолий Аркадьевич предложил принять закон об управляющих советах. Он предполагал дать родителям возможность влиять на школьную жизнь, распределять бюджет, контролировать школьное питание, определять стратегию развития образовательного учреждения. Отдельный закон так и не был принят. Но идея «оживления» управляющих советов была подхвачена. Худо-бедно «заработали» они уже при министре образования Андрее Фурсенко.

В последние годы жизни Пинский напористо занимался образовательной политикой. Он был членом Российского общественного совета развития образования, координатором Экспертно-аналитического Центра Минобразования РФ, советником министра образования РФ. Активно участвовал в разработке реформы образования 2000 года. Возглавлял Центр содержания образования Высшей школы экономики.

– Анатолий Аркадьевич, какие проблемы вы считаете наиболее острыми для отечественной системы образования и отечественной педагогики?

– Современная отечественная школа абсолютно оторвана от жизни. На вопрос социологического опроса «Дает ли вам школа, особенно в старших классах, достаточный багаж способностей и знаний, ориентированных на успешную дальнейшую карьеру?» – положительно отвечают только 12 % опрошенных. Думаю, это весьма близко к истине. Это с одной стороны.