Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Вот в такой обстановке я еще лучше познал Георгия Косьмича, честного, добросовестного и принципиального.

Наступили июньские дни 1941 г, когда мне пришлось принимать командование противовоздушной обороной страны. Однажды я был потрясен, узнав, что Г.К. Савченко арестован и вскоре расстрелян как «враг народа». В голове не укладывалось, как могли оклеветать и состряпать это подлое дело в отношении ни в чем не повинного и преданного своему делу замечательного человека — генерал-лейтенанта артиллерии Георгия Косьмича Савченко».

Совершенно непонятно это и сейчас, как и все, что происходило с Савченко после его ареста. 28 июня 1941 года, в те дни, когда маршал Кулик блукал по белорусским лесам и болотам, Савченко давал показания заместителю начальника следственной части НКГБ СССР капитану госбезопасности Эсаулову и старшему следователю 4-го отдела той же части лейтенанту госбезопасности Голенищеву:

«Кулик говорил, что нужно в работе артиллерийского управления создавать внешнюю шумиху, показывать мнимые успехи, а на деле принимать возможные меры к ослаблению обороноспособности страны.

Единственная реальная сила, говорил Кулик, которая может помочь нам изменить существующее положение в стране, это война с Германией. Эта война неизбежна, и к ней надо готовиться с таким расчетом, чтобы обеспечить поражение Красной Армии в первых же боях. Соглашаясь с Куликом, я рассказал ему о своей прошлой заговорщической связи с Гитисом. В итоге мы договорились о совместном проведении вредительской работы в системе артиллерийского управления…»

Непохожим на себя выглядит в этих показаниях Георгий Косьмич. Обычно не слишком разговорчивый, в несвойственной ему манере он вдруг нарисовал широкую панораму собственной и Кулика «вредительской работы», главным образом по новым образцам вооружения. Хитро, мол, действовали «вредители»: форсировали их отработку, одновременно затягивая, блокируя выпуск новых же видов боеприпасов к ним.

Оговаривая себя и Кулика под нажимом следователей, Савченко приводил и действительные факты. Вскоре после назначения они выезжали с инспекцией на завод «Баррикады». Довольно быстро удалось выявить несоответствие производственного процесса технологии выпуска некоторых видов военной продукции. Дальше-больше. Стали искать виновников технологических отступлений. Разумеется, стрелочника отыскали и довольно скоро. Оказалось, многие изменения вносились по указанию военного представителя на заводе И.И. Засосова, накануне переведенного в ГАУ. Кулик, если верить протоколам уголовного дела, якобы посоветовал Савченко присмотреться к нему, не придавая пока огласке его деяния на «Баррикадах». Георгий Косьмич вскоре убедился, что Засосов умело фальсифицирует результаты испытаний новых образцов вооружения, искусственно затягивает сроки их доводки. К лету 1939 года таких фактов набралось вполне достаточно, и Савченко будто бы с одобрения Кулика решил предъявить Засосову собранные улики. Тот с испуга остолбенел:

— Георгий Косьмич, что со мной теперь будет?

— А как ты сам думаешь? Ежели мы все это представим куда надо да плюс твои делишки на «Баррикадах» припомним…

— Это все. Конец.

— Почему же так сразу — конец? Не торопись. Мы же не случайно пока ничего не обнародовали. Давай вместе подумаем, как лучшим образом выйти из создавшегося положения.

Придумали сообща такую путаницу в отчетных данных по изготовлению 122-и и 152-мм гаубиц, которая потребовала дополнительных изысканий и затрат по порохам, железным гильзам, в результате возможность введения их в строй оттянулась аж до начала 1941 года. Таким же примерно манером было задержано внедрение 37-мм автоматической зенитной пушки… С серьезными недостатками запущена в массовое производство мина к 50-мм ротному миномету: не имела необходимой кучности поражения, на морозе лопались стабилизаторы.

Кировский завод получил из управления распоряжение начать массовое изготовление 76-мм танковой пушки, не доведенной до необходимых кондиций. Пушки «пошли», но постоянно приходилось что-то уточнять, что-то переделывать. В конце концов после выпуска пятисот штук производство их приостановили. В середине 1940 года эти пушки вообще сняли — появились более мощные образцы.

Застряло в системе бюрократических проволочек принятое на вооружение еще в начале 1939 года противотанковое ружье Рукавишникова, потому что Кулик якобы приказал считать его непригодным к боевому применению. Уже полным ходом шла война, а готовое к массовому выпуску противотанковое эффективное оружие никак не могло попасть в войска лишь потому, что начальник Главного артиллерийского управления Красной Армии маршал Кулик ружье конструктора Владимирова считал более совершенным. Но с ним было еще столько работы… И пока ГАУ и конструкторское бюро Владимирова экспериментировали, доводили до ума свое детище, танки Гудериана утюжили нашу землю, а бойцам приходилось подниматься против них с бутылкой зажигательной смеси.

В «актив» Кулика по материалам уголовного дела можно записать и пренебрежительное отношение к осветительным, зажигательным средствам, невнимание к обеспечению производственного процесса порохом, гильзами, взрывателями в достаточном количестве. Заводы и тогда в большой степени зависели друг от друга, от поставок комплектующих материалов и сырья. А нити управления, координации сходились в ГАУ, в руках его начальника и заместителей, наркома боеприпасов Сергеева, который, как сказано в протоколе допроса Савченко, организовывал подрывную работу на подведомственных заводах и был связан с Куликом.

Если все это было реальностью, то от таких масштабов вредительства только в одном главном управлении Наркомата обороны накануне войны в дрожь бросает. Неужели все написанное в протоколах допросов соответствует истине? Ведь в таком случае к известным уже причинам наших тяжелых военных неудач в начальном ее периоде, естественно, присоединяются новые, о коих ни вслух, ни шепотом никогда и нигде не говорилось. Что это — самооговор? Намерение арестованного очернить известных стране людей? Что-то не соотносятся такие предположения с обликом Георгия Косьмича Савченко, представленным близко знавшими его людьми. Тогда что же получается, «пятая колонна» и вредительство действительно были? А маршал Кулик, любимец вождя, отнюдь не безгрешен?.. Или же этот заговор, как и многие другие нелепые обвинения, родился лишь в воспаленном мозгу бериевских подручных, мастеров выбивать из подследственных любые нужные их всесильному хозяину показания?

Когда лейтенант госбезопасности Голенищев и старший лейтенант госбезопасности небезызвестный Хват поочередно допрашивали арестованного Засосова, последний, как вытекает из протокола допроса, говорил: