Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Итак, судебное заседание под председательством армвоенюриста В.В. Ульриха, с участием армейского комиссара 1 ранга Е.А. Щаденко (сослуживец Кулика по Первой Конной), генерал-полковника П.А. Артемьева и секретаря бригвоенюриста А.А. Батнера началось 16 февраля 1942 года в 14 часов 30 минут. Как видим, в составе Специального судебного присутствия всего один представитель судебного органа. Двое остальных — в непонятном качестве. К народным заседателям их вряд ли можно причислить, поскольку Военная коллегия Верховного Суда СССР, которую представляет Василий Ульрих, рассматривала дела по первой инстанции тремя профессиональными судьями.

Но давайте лучше обратимся к существу происходящего. Сначала следует обычная процедура объявления состава суда, наименования дела, анкетных данных подсудимого, оглашается представленное следствием обвинительное заключение и статья обвинения, по которому Кулик предан суду. Затем суд переходит к судебному следствию. Главную роль в этом интересном во всех отношениях судебном действе берет на себя тот, кому это положено по закону:

Василий Ульрих: Подсудимый Кулик, признаете ли себя виновным?

Кулик: Признаю себя виновным в том, что принял решение о полном отводе войск с Керченского полуострова, но повторяю, что это явилось лучшим выходом, так как иначе нельзя было организовать оборону Таманского полуострова.

Член суда Артемьев: Как вы оценивали силы противника?

Кулик: Противник наседал на нас 5 дивизиями. Это по данным армейской разведки.

Артемьев: Знали ли вы, что противник имел всего две дивизии?

Кулик: Как же так — 2 дивизии? Разве он мог своими 2 дивизиями разбить наши 6 дивизий?

Ульрих: Где вы находились в ночь на 10 ноября?

Кулик: В Ростове.

Ульрих: Кто передал вам приказ вылететь в Керчь?

Кулик: Мне лично звонил товарищ Сталин.

Ульрих: Что товарищ Сталин вам. сказал?

Кулик: Насколько помню, товарищ Сталин мне сказал по телефону: «Прошу, поезжайте в Керчь. Помогите Левченко навести порядок. Нужно не допустить противника на Кавказ и удержать Керченский район. Вам дается 302 дивизия. Как можно скорее продвигайте ее».

Ульрих: Когда вы вылетели из Ростова?

Кулик: 10 ноября, около часу дня.

Ульрих: Когда прибыли в Краснодар?

Кулик: В тот же день.

Ульрих: Сколько пробыли в Краснодаре?

Кулик: В тот же день выехал на авто, так как погода была нелетная.

Ульрих: На каком самолете прилетели?

Кулик: На «дугласе».

Ульрих: Погода могла измениться. Самолетом скорее можно было добраться. Почему выехали машиной?

Кулик: Погода была нелетная. Самолет я в тот же день послал со своим адъютантом подполковником Валюшкиным в Свердловск за своей женой.

Ульрих: Вам самим самолет разве не мог понадобиться?

Кулик: Он был неисправен.

Ульрих: Посылали какой-либо груз с самолетом?

Кулик: Продовольствие.

Ульрих: Ну а как вы сами выехали?

Кулик: Выехал на машине до Темрюка, где и заночевал. Ночью ввиду бездорожья ехать нельзя было. Утром 11-го выехал на Тамань, куда прибыл во второй половине того же дня. По дороге из Краснодара на Тамань видел бегущую армию. Сформировал из отдельных подразделений и военнослужащих 6–7 заградительных отрядов. В Тамани занялся организацией обороны Таманского полуострова и установлением связи с Левченко и Батовым.

Ульрих: Когда прибыли в Керчь?

Кулик: — Днем 12 ноября.

Артемьев: Когда улетел «дуглас» из Краснодара?

Кулик: Я сейчас не помню точно. Он вскоре сел из-за неисправности на Кубани.

Член суда Щаденко: До Краснодара могли долететь, а почему не могли лететь дальше сами и не посылать самолет с продуктами за женой?

Кулик: Я прошу этот вопрос увязывать с общим вопросом.

Щаденко: Почему вы считали, что самолет был годен для полета до Свердловска, когда сами здесь же сказали, что он был неисправен?

Кулик: Погода была нелетная.

Ульрих: Когда точно прибыли в Керчь 12 ноября?

Кулик: Во второй половине дня.

Ульрих: Сколько пробыли в Керчи?

Кулик: Около 3 часов.

Ульрих: Как добрались с Тамани до Керчи?

Кулик: Я никому не сказал и выехал на катере. Меня могли потопить самолеты противника.

Щаденко: Вы же ехали на быстроходном катере. Как же могли попасть в него с самолета?

Кулик: Нет, могли попасть.

Щаденко: А немцы разве знали, что это едет именно Кулик?

Кулик: В Керченской бухте я ехал под обстрелом с обеих сторон.

Ульрих: Что делали в Керчи?

Кулик: Связался с Левченко и Батовым. Они доложили мне обстановку на фронте. Из их доклада мне стало ясно, что они обстановки не знают, так как когда подъезжал к Керчи, то уже видел другое положение.

Ульрих: Вы сразу приняли решение об эвакуации?

Кулик: Да, я принял решение на отход.

Ульрих: Левченко и Батов вам возражали?

Кулик: Они уже сами без меня перебросили часть войск на Таманский полуостров. А я решил на отход только в отношении остатков. Там держали себя по-командирски Батов и член военного совета Николаев, а Левченко раскис и фактически готовился к сдаче в плен.

Щаденко: А для чего вы-то приехали?

Кулик: Фактически я отстранил Левченко от командования и поручил ему обеспечить перевозку материальной части и людей на Тамань, а непосредственное командование обороной возложил на Батова.

Щаденко: В вашем распоряжении были курсантская бригада и два полка из запасной бригады, которые вы взяли из Краснодара.

Кулик: Их тогда еще не было. Они должны были прибыть.

Щаденко: Какими силами прикрывалась Керчь?

Кулик: Ее держали 2 горных полка, в каждом по 5 рот. На самом левом фланге было 500–600 бойцов — остатки от трех дивизий. Еще была 106-я дивизия в составе 700 штыков.