Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Щаденко: Кроме этих сил, державших Керчь трое суток, к вам должны были подойти курсантская бригада, два артполка и две с половиной тысячи бойцов из 13-й запасной бригады. Взяли вы их в Краснодаре.

Кулик: Нет. Это не так.

Щаденко: Я вам передал приказ товарища Сталина не брать самовольно с собой войска. Вы этот приказ нарушили?

Кулик: Да, не выполнил. Но ведь Таманский-mo полуостров был оголен.

Щаденко: В вашем распоряжении должно было быть кроме частей, оборонявших Керчь, еще свыше 7 тысяч хорошо снаряженных бойцов.

Кулик: Тамань фактически была оголена. Эти 7 тысяч тогда еще не прибыли.

Щаденко: Зачем вы тащили части из Краснодара, если думали оставлять Керчь?

Кулик: Они вовремя все равно бы не подошли.

Щаденко: Вы решили немцам, сдать Керчь?

Кулик: Правильно… Мне нечем было отстоять Керчь. Там собралась потрепанная бражка — просто банда.

Щаденко: Вы клевещете на войска Керчи, называя их бандой. Эти 2600 советских бойцов ведь, как вы сами говорите, трое суток держали Керчь.

Кулик: Это только лучшие из них дрались за каждый домик в Керчи.

Артемьев: Как вы оценивали силы противника и на основании каких данных?

Кулик: Я имел возможность с одной из господствующих над местностью высот наблюдать за всеми подступами к Керчи. Пробыл на этой высоте два часа.

Артемьев: Что вам дало наблюдение?

Кулик: С юга наступало до двух мотомехполков противника. Наших в обороне было до батальона. Артиллерии у противника было мало, но много минометов.

Артемьев: Сколько минометов?

Кулик: Минимум 50–60.

Артемьев: Сколько у нас с этой стороны было орудий? Кулик: Минимум 50–60.

Артемьев: Значит, у кого было огневое преимущество? Кулик: Соотношение было в пользу наших.

Артемьев: Какую задачу поставили 50 орудиям?

Кулик: Противник навалился на наши батареи и уничтожил их прямой наводкой.

Артемьев: Со стороны Джарджавы какие были силы противника?

Кулик: Наступали две дивизии.

Артемьев: А с нашей стороны?

Кулик: В обороне находилось до двух рот.

Артемьев: Где еще был противник?

Кулик: Со стороны Катерлеза.

Артемьев: Чем здесь располагал противник?

Кулик: До одной дивизии.

Артемьев: Прошу сделать вывод, подсудимый Кулик, на основании чего вы приняли решение об оставлении Керчи?

Щаденко: Вам как было приказано: сдавать или держать Керчь во что бы то ни стало?

Кулик: Приказано было держать Керченский полуостров.

Артемьев: Не находите ли, что вы, не дав правильной оценки всей обстановки на фронте, приняли решение об отходе?

Кулик: Нельзя же потрепанные, измотанные части, остатки разбитых дивизий равнять с боеспособными частями. От двух полков что там осталось? В одном на 100 процентов был перебит весь командный состав.

Щаденко: Вы же сами первый удрали из Керчи?

Кулик: Я не трус. Не удирал.

Ульрих: Что вам. доложили Левченко и Батов о силах противника?

Кулик: На фронте у противника было до четырех дивизий и в тылу одна-полторы дивизии.

Ульрих: На следствии вы так показывали: «Точных данных у Левченко и Батова о силах противника не было. Однкао, лично наблюдая картину боя, я определил соотношение сил — как один к трем в пользу противника».

Кулик: Да, у них точных данных не было.

Щаденко: Вы исходили не из неправильной оценки сил противника. Нужно говорить напрямик — вы просто струсили.

Кулик: Нет, я не струсил. Я ведь ехал на катере днем под обстрелом и не трусил.

Ульрих: Получается так, что ни у вас, ни у местного командования и приблизительно точных данных о силах противника не было?

Кулик: Я считал, что соотношение было один к трем.

Артемьев: Вы сказали, что вы с одной высоты могли свободно наблюдать всю картину боя на подступах к Кер-чи. Вам все кругом было видно. Почему не установили там орудий и пулеметов?

Щаденко: Огневое превосходство у наших войск было. И поливали бы с высоты противника.

Кулик: Уже поздно было. Под минометным огнем противника нельзя было сделать этого.

Ульрих: Был у вас план обороны Керчи?

Кулик: Я отдал приказ — ни шагу назад.

Артемьев: А где проходил этот рубеж, от которого «ни шагу назад»?

Кулик: Он был указан в приказе Батова.

Ульрих: Вы на следствии показывали: «…приехав в район Керчи, я не только не организовал оборону, но и не принял к этому мер… Был ли план обороны у командования направления (Левченко, Батов), я не знаю, об этом я их не спрашивал. Прибыв в Керчь, я сразу же принял решение на отход, санкционировал уже происходящую эвакуацию».

Кулик: Это не касается жесткой обороны.

Артемьев: Если «ни шагу назад», то, значит, жесткая оборона. Что вы приказали командиру дивизии, уезжая с командного пункта?

Кулик: Я приказал контратаковать противника.

Артемьев: Как двумя ротами контратаковать два полка?

Кулик: Другого выхода не было. Нужно было спасать войска от пленения.

Артемьев: Что вы сделали для ликвидации паники?

Кулик: Я считал, что в Керчи дать боя мы не сможем. Нужно было отходить на Таманский полуостров, там приводить части в порядок и организовать оборону. А здесь — только мелочь.

Присутствующий в суде Прокурор СССР Бочков: Керчь — мелочь?

Артемьев: Подсудимый Кулик! Повторяю: что вы сделали для ликвидации паники?

Кулик: Что я сделал? Я Батову приказал организовать оборону и вообще организовать всех, кто может еще драться. Левченко приказал заняться с начальником флотилии перевозкой войск с Керчи на Тамань. Начальнику штаба и начальнику особого отдела поручил принимать перевозимых на Таманском полуострове и организовать там оборону.