Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Когда мы были еще в Краснодаре, после отлета в Москву Кулика, Тюляев, «организуя» продукты для него, сказал мне, что можно с вагоном съездить из Краснодара в Сочи и там кое-что достать.

Туда я ездил с помощником Тюляева — Бонгард, и привезли в Краснодар мандаринов 2 тонны, чернослива 20мешков, 20 мешков орехов и компот, лимоны и варенье. Большую часть этих продуктов Тюляев выгрузил в Краснодаре, а потом загрузил вагон продуктами другими, и с ними я приехал в Москву.

Я привез все полностью в Москву, доложил об этом подробно маршалу, и по его указанию продукты перевезены на квартиру к нему и пошли в личное пользование».

Небольшая, но характерная деталь: в Тбилиси Са-надзе ездил специально за коньяком и вином. И еще — на вопрос, платил ли маршал Тюляеву за продукты, Кана-шевич ответил отрицательно, что вполне соответствует просьбе Санадзе к Тюляеву определить статью для списания денежных средств на маршальские приобретения.

Так вот и получалось, что за хозяйственными хлопотами маршалу просто недосуг заниматься организацией обороны Ростова и Керчи. Сразу, едва прибыв на новое место, он приступал к решению проблем личных, а уж потом выяснял, где войска и чем они занимаются.

Об этой особенности Кулика знали все, кто с ним близко сталкивался. Еще в Испании, где экспансивные испанцы называли нашего советника не иначе как «генерал Но». С первых дней своей советнической деятельности Григорий Иванович больше всего опасался попасть впросак и потому всячески избегал давать какие бы то ни было рекомендации, принимать решения. Почти на любой вопрос, адресованный ему, отвечал быстро и резко «Но!», что означало понятное всем — нет.

Кому-то рассказанное выше, не исключено, покажется покушением на святые идеалы. Кто-то увидит, и прав будет, прямые связи между днем нынешним и днем вчерашним. Мы сегодня удивляемся (или делаем вид, что удивляемся) взяточничеству, коррупции, лоббизму, поразившим все слои власти, общества, армии. А чего можно было ожидать, если вполне отчетливые признаки их обнаруживались и проявлялись на Руси с очень давних пор?

Стремление к роскоши, к богатству в насквозь пронизанном лицемерием и демагогией социалистическом обществе с первых лет Советской власти официально считалось отступлением от революционных норм морали и нравственности. Теперь мы видим, кому и почему это было выгодно.

Один из наиболее ревностных служителей и проводников идеи всеобщего равенства — Лев Давидович Троцкий приложил немало усилий для полной ликвидации всего имущего слоя в российском обществе. Во имя чего? А вот тут-то «белые пятна» и до сих пор не особенно привлекают внимание доморощенных и профессиональных историков. Почему, спросите? А потому, что ответ на этот вопрос обязательно сбросит покровы таинственности со многих легенд о личной жизни ушедших из жизни вождей. Да и живущих ныне тоже.

Советская пропаганда долгие годы целенаправленно внушала людям, что боги и полубоги партийного Олимпа едва ли не бесплотны. Ну а что безгрешны, так это совершенно очевидно. Побывав в Смольном, каждый посетитель мог узнать, что именно там находилась квартира Ленина. А где жили Сталин, Троцкий? Многие ли смогут ответить на такой вопрос?

Затянутый в кожу с ног до головы предреввоенсове-та Республики Троцкий во всех последних публикациях, фильмах неотделим от своего знаменитого поезда с такой же кожаной сотней верных «нукеров», уже в годы Гражданской войны нередко выполнявших функции за-градотрядовцев: в упор расстреливали своих же бойцов, запаниковавших перед атакующей казачьей лавой. Да, он много ездил по фронтам, но не в повозке, а в спецпо-езде, оборудованном далеко не по-рабоче-крестьянски, в сопровождении не только моряков из личной охраны, но и представительниц прекрасного пола.

Возвращался из поездок не в коммунальную девятиметровку, а в один из богатейших юсуповских особняков, реквизированный революцией. Для кого? Большевики утверждали — для народа. Ну разве беда, что на поверку выходило — для его представителей. Лучших, разумеется. И когда правительство молодой республики перебралось в Москву, Лев Давидович внакладе не остался, жил в другом дворце, в Архангельском.

Они весьма и весьма неплохо устраивались в новой жизни — первые народные комиссары. Н.В. Крыленко, например, в поездках на фронт сопровождали жена и дочь. П.Е Дыбенко не мыслил боевых успехов без А.М. Коллонтай. Кстати, по прибытии в Одессу он, тогда всего лишь начальник дивизии, поселился с женой в огромном роскошном купеческом особняке, экспроприированном, конечно же, для восстановления социальной справедливости. В одном из спальных помещений этого особняка он и получил пулю от ревнивой жены, когда был застигнут с миловидной особой более молодого возраста. Первая жена Тухачевского также сопровождала будущего маршала по фронтам и застрелилась в вагоне командующего после очередного бурного выяснения отношений с мужем. Кстати, позднее Тухачевский обеспечивал своих любовниц квартирами, разумеется, за государственный счет, дабы не думать над вопросом, где можно уединиться с любимой женщиной.

В уголовном деле, заведенном на военного прокурора Северной флотилии в конце 30-х годов, есть несколько его докладных о безобразиях, творимых командующим и членом Военного совета флотилии Душеновым и Байрачным. Из многих тысяч народных денег, выделенных для строительства береговых укреплений, лишь малая толика ушла по назначению. Значительная часть средств расходовалась на строительство и оборудование разного рода загородных мест отдыха, дачных комплексов, предназначавшихся для развеселой жизни «лиц командного и начальствующего состава». И ничего, прокурорские сигналы оставались без внимания во всех инстанциях, вплоть до его письма лично Сталину. Тогда полетели головы.

А когда наша армия наконец-то перестала пятиться на восток и медленно тронулась в обратном направлении, тыловые эшелоны, доставлявшие к передовой боеприпасы, продовольствие, обмундирование, в обратный путь следовали не всегда порожняком. В опломбированных, охранявшихся воинскими караулами вагонах пошло трофейное добро. Колоннами и поодиночке подходили к восстановленной границе с той стороны автомашины в сопровождении специально откомандированных для этой цели офицеров. Везли и несли разное: почему не поднять брошенное, оставленное или просто то, что плохо лежит или попалось на глаза? И поднимали, и нагружали, и тащили, и везли…

В личном деле одного из наиболее приближенных к уже упоминавшемуся генералу армии П. И. Батову офице — ров обнаружился показательный в этом плане документ. В нем сообщается, что генерал (на самом деле полковник) А.А. Житник откомандирован для сопровождения ценного и секретного груза. И следом выписка из протокола партийного собрания, где зафиксировано, что коммунисту А.А. Житнику объявлено партийное взыскание за использование служебного положения в корыстных целях. И еще объяснительная, в которой ее автор достаточно недвусмысленно намекает на суть особой миссии, порученной ему командармом Батовым.